–  Ах, пардон!
– воскликнула директорша и платочком принялась стирать с его губ помаду.

Василию было неловко и в то же время приятно видеть возле себя эту женщину. Настроение у него поднялось. За обедом он украдкой поглядывал на Таисию Львовну. Но она была уже занята Брусковым, словно забыла о существовании Василия. Брусков на кокетство директорши отвечал подчеркнутым равнодушием. Выбрав момент, он вышел во двор покурить. К нему подошел Николай, взял его за локоть.

–  Скучаешь, Володя?

–  Что-то невесело.

–  Ты хотя бы за Тасей поухаживал.
– Ну ее к черту.

–  Уж не влюблен ли ты, Петрович?

–  Настроение отвратительное.

–  Я давно это за тобой замечаю. Не завидую влюбленным, да еще неудачникам по этой части, - сказал Николай.

–  У тебя тоже был такой грех?
– спросил Брусков.

–  Был, Володя.

–  Ты давно знаком с Дарьей Алексеевной?

–  Мы с нею строили этот завод. Я был влюблен в нее.

–  Так, - в раздумье проговорил Брусков.
– Ну, а потом?

–  Она вышла замуж за другого.

–  Кто был ее муж?

–  Кажется, инженер-строитель.

–  Где он сейчас?

–  Этого я не знаю.

Помолчали. Николай давно замечал, что Брусков влюблен в Дашу, но пока безуспешно. Где-то в тайниках души жило чувство, похожее на ревность.

–  Николай, мы с тобой всегда были откровенными,- начал Брусков, заметно волнуясь.
– Понимаешь, я полюбил эту женщину. Писал ей глупейшие письма, преследовал ее, искал встреч. У нее, думается мне, в жизни была тяжелая драма. Очень скрытная женщина. Расскажи мне все, что ты знаешь о ней.

–  Многого я тебе о ней не расскажу. Мы дружили. Я собирался жениться на ней. Уехал учиться. Она вышла замуж, и я потерял ее из виду.

–  Значит, ты любил ее?
– спросил Брусков.

–  Любил.

–  А сейчас?

–  Сейчас?
– Николай пожал плечами.
– После всего того, что я перенес, трудно говорить о любви.

Из дома вышла Надя.

–  Вот где собрались наши холостяки!

–  В порядочном обществе мы люди неполноценные, - ответил Николай.

–  Зачем вы так?
– Надя взяла его за локоть, припала головой к плечу. Николай пожал ей руку. Надя тотчас отстранилась от него.

–  Вы родились под счастливой звездой. Ваш муж - изобретатель, а теперь еще и автор книги, - сказал Николай.

–  Не в этом счастье, - с грустью ответила Надя.- У меня предчувствие чего-то дурного. Надо радоваться, а радости-то и нет, одни тревоги.

–  Вы не верите в талант мужа?
– спросил Брусков.

–  Не знаю. Пойдемте в комнату. Таисия Львовна обиделась, что сбежали кавалеры.

–  Ну, тогда пора домой, - заявил Брусков.

–  Мы вас не пустим, - Надя взяла его за руку. Как она ни упрашивала, Брусков простился и торопливо ушел.

Василий, увидев жену, входящую под руку с Николаем, нахмурился. Его встревожило сияющее лицо Нади, возбужденный блеск глаз. В душе проснулась ревность. Гости заметили перемену в лице Василия. Геннадий Трофимович лукаво подмигнул жене.

–  Эх, завидую холостякам, - весело сказал он. Таисия Львовна погрозила ему пальцем. Геннадий

Трофимович поцеловал ее руку.

Вскоре Ломакины простились и ушли. За ними стали прощаться Пышкины и другие. Василий и Надя пошли проводить гостей. Николай подсел к Ивану Даниловичу, которому тоже было невесело весь вечер. Старик был рад, что гости, наконец, разошлись. Налил в стопки водку.

–  Книги пишут, людей поучают, а у самих за душой ни гроша, - ворчал старик.

–  Вы о чем, Иван Данилович?

–  Выпьем, сынок.

–  У вас Василий вон какой орел!

–  Нет, такой высоко не поднимется.
– Иван Данилович салфеткой вытер усы.

–  Вы как будто не рады, что Василий делает такие успехи.

Николай начал хвалить друга, но старик не хотел слушать его. В дверях появился Василий. Иван Данилович продолжал ворчать, не замечая сына. Василий повернулся и молча вышел из комнаты, унося в душе тяжелую обиду.

Предчувствие не обмануло Надю. Когда в полночь разошлись гости и она со свекровью принялась убирать со стола, Василий позвал ее в боковушку.