–  Вы хотите быть честным перед своей совестью? Вам неприятно, что кто-то может плохо думать о вас? А вы не обращайте на это внимание. О нашем разговоре забудьте.

–  Это невозможно. Я хочу выяснить…

–  Что выяснить? Кто из нас прав? Но я ни в чем не собираюсь обвинять вас. А если сегодня сказала что-нибудь лишнее, прошу прощения. Я и сама не знала, что говорила. Просто нервы…

Николай сделал к ней шаг. Даша вспомнила портрет Тороповой на его письменном столе. В душе пробудились старые обиды.

Мальчик внимательно рассматривал незнакомого ему человека.

–  Даша, скажите, наконец, в чем дело?

–  Если у вас сохранилось ко мне хоть немного чувства уважения, оставьте меня в покое. Я все сказала вам.

–  Вы ничего не сказали.

–  Вы пришли оправдываться? Вам стыдно за то, что вы тогда плохо обошлись со мной? Очень прошу вас… - Даша с мольбой в глазах посмотрела на него.

–  Вы гоните меня? Неужели все то, что у нас было тогда, не дает мне права?…

–  К чему вспоминать прошлое? Вам тут нечего делать,- уже окрепшим голосом заявила она.

–  Это бессердечно. Вот и тогда вы поступили со мной так же. Мне страшно вспомнить то время… Вы не можете представить себе, что я пережил…

–  Ах, оставьте! Если бы вы хотя бы час побыли на моем месте…

Голос Даши дрожал, вот-вот сорвется на рыдание. И странно, у нее теперь не было к нему той обиды, что жила в сердце столько лет. Если бы он сейчас, вместо того, чтобы оправдываться, сказал ей: «Даша, забудем все старое. Я по-прежнему люблю тебя», - она все простила бы ему, все забыла. Но он не скажет этого… Он пришел к ней оправдываться… Ему хочется быть чистеньким во что бы то ни стало.

–  Даша, вспомните, как я любил вас…

У нее вдруг дрогнули губы, глаза заволоклись слезами, и она видела его, как сквозь запотевшие стекла очков. Еще минута, другая, и она не в силах будет сдержать своих чувств.

Взгляд Николая остановился на мальчике, который стоял все так же, обхватив колени матери, как бы боясь отдать ее чужому дяде. Чем пристальнее Николай всматривался в мальчика, тем больше преображалось его лицо: на нем напряжение сменялось удивлением, радостью, счастливой догадкой. Он бросился к мальчику, схватил его на руки. Ребенок испугался, заплакал, начал вырываться. Даша почти выхватила сына из рук Николая.

–  Что вы делаете? Вы испугали его!

–  Это наш сын?!

–  Откуда вы взяли? Стыдились бы говорить. Не смейте прикасаться к нему. Уйдите, - ответила она, прижав к себе сына, будто у нее собирались отобрать его.

–  Теперь я начинаю кое-что понимать… Даша, скажи, мой сын?

–  Нет!

Николай снова сделал к ней шаг.

–  Даша!

Ребенок опять заплакал.

–  Уйдите, - сказала Даша.

Николай опустился перед нею на колени.

–  Даша!…

–  Встаньте!
– строго сказала она.

Снова стук в дверь. Теперь Даша не сомневалась, что на этот раз пришла соседка, и не знала - радоваться или досадовать.

–  Встаньте!
– тихо повторила она.

–  Не встану.

Даша покосилась на дверь.

–  Войдите!

И каково было ее удивление и на этот раз, когда в комнату вошел Брусков с огромным букетом цветов. Увидев Николая, все еще стоявшего перед Дашей на коленях, он попятился к двери.

–  Простите…

Николай поднялся с пола, растерянный, сконфуженный, бросил на Брускова неприязненный взгляд.

«Так вот почему она гонит меня!» - мелькнула догадка, и его охватило чувство тоски и отчаяния.

–  Я, Дарья Алексеевна, пришел поздравить вас с днем рождения. Извините.
– Брусков взялся за дверную ручку.

Даша так растерялась, что не знала, как себя вести, что говорить. Все было похоже на сон. Она знала, что Николай и Брусков - друзья еще по институту, вместе работают над каким-то проектом. Из-за нее они могут рассориться, возненавидеть друг друга. В испуге она смотрела то на одного, то на другого.

Мальчик обрадовался Брускову, подбежал к нему, протянул к нему ручонки.

–  Дядя Володя!

Брусков нагнулся и взял его на руки. Малыш обхватил его шею, припал головой к щеке, кося глаза на чужого человека. Николай подумал, что его товарищ здесь не случайный гость, если к нему успел привязаться сьн Даши. Он хмуро посмотрел на Брускова, потом на Дашу. Она все так же растерянно стояла у стола.

–  Так, - мрачно проговорил он.
– Ну что же, счастливо оставаться.
– Повернулся и вышел из комнаты.