— Молодые люди могут переночевать у надсмотрщиков, — в конце концов, наморщив нос, сказала Юлии хозяйка.

Юлии очень хотелось провести эту ночь с Жаном. Но им придется еще некоторое время подождать — для пары, не состоявшей в браке, было просто неслыханно спать в одной постели.

Однако вечером им все же удалось незаметно от хозяев плантации встретиться у реки. Взявшись за руки, они гуляли по берегу.

— Ты действительно думаешь, что золота хватит, чтобы начать новую жизнь?

— Конечно. Тем более что сейчас продается много плантаций по выгодным ценам. Многие хозяева отказываются от них.

Глаза Жана заблестели. Он, казалось, действительно радовался при мысли, что скоро станет владельцем собственной земли.

— Но ведь плантаторы не без причин отказываются от своих владений, — сказала Юлия, заставив его задуматься.

— Да, потому что они ведут хозяйство, не учитывая требований времени. Я как бухгалтер очень долго имел с ними дело. Они транжирят деньги, вместо того чтобы вкладывать их в развитие своих же плантаций. Лет пятьдесят или сто назад это еще не было проблемой, ведь тогда эта страна буквально утопала в деньгах. — Жан остановился и взглянул в глаза Юлии. — Однако теперь все меняется, и я считаю, что будет прекрасно, если мы, начиная жизнь сначала, сможем открыть новую страницу.

У Юлии потеплело на душе. Она очень боялась, что Жан больше ее не хочет, что он уехал, потому что… Однако она ошибалась: он все еще любил ее и мечтал связать с ней свое будущее!

Однако чем ближе они подплывали к городу, тем неспокойнее становилось на душе у Юлии, тем сильнее на передний план выходили проблемы. Предоставит ли ей Питер свободу действитй? Жан считал, что Питер согласится, если ему оставят плантацию Розенбург и не будут выдвигать никаких требований. В конце концов, это было то, чего он всегда хотел. Юлия, однако, не была в этом уверена. Теоретически все это звучало вполне логично, однако на практике… В голове у Юлии роились мысли. В Розенбург было вложено ее наследство, деньги ее родителей. Неужели она без боя должна будет отдать все это Питеру? И, кроме того, на плантации живет много рабов и их детей. У Юлии становилась тяжело на душе, когда она думала о том, что ей придется оставить их во власти Питера. И вообще… Чем ближе они подплывали к городу, тем отчетливее Юлия понимала, как сильно она привязана к этой плантации. Несмотря ни на что, Розенбург стал ее домом.

Она не стала делиться с Жаном своими мыслями, не желая отягощать сомнениями вновь обретенное счастье. Жан ведь так радовался их совместному будущему и использовал долгие часы пребывания в лодке, чтобы поговорить с Вико о современных методах ведения хозяйства на плантациях. Он даже предложил ему должность «организатора», как он ее назвал, потому что слово «надсмотрщик», по его мнению, было слишком жестоким. Жан хотел, чтобы на его плантации не было рабов, а были рабочие, которые ни в коем случае не должны страдать от издевательств.

— Хорошо работают только здоровые и довольные люди, — рассуждал он.

Вико кивал, соглашаясь. Во время путешествия он снова и снова поражал Жана и Юлию своими обширными познаниями. На вопрос Юлии, откуда у него вся эта информация, ведь он никогда не ходил в школу, юноша ответил:

— Я умею слушать, — и подмигнул.

— Твои мать и сестра тоже могут сразу же отправиться с нами на новую плантацию, — воодушевленно предложил ему Жан. — Джульетте понадобится помощь в домашнем хозяйстве, а поскольку Кири некоторое время будет заниматься собой и своим ребенком, нам пригодится каждая пара рук.

Кири! Юлия надеялась, что у нее хорошо идут дела. А Генри… Она ведь оставила его одного на несколько месяцев. Угрызения совести нахлынули на нее, как волна, и женщина расплакалась.

— Джульетта, с тобой все в порядке? — Жан со своего места не мог дотянуться до нее из-за клеток с курами. Он с тревогой посмотрел на Юлию.

— Да, все хорошо. Это лишь… Ах, ничего.

Все были рады, когда к вечеру 10 августа 1862 года наконец добрались до Парамарибо. Вико быстро попрощался со своими попутчиками и заторопился домой, к матери. Жан и Юлия отправились к городскому дому, неся с собой клетки с курами и свой небольшой багаж. Это была дальняя дорога, но, несмотря на усталость, Юлия была рада, что наконец снова может пройтись. Они не обращали внимания на удивленные взгляды многочисленных прохожих, которые те бросали на странную пару с еще более странным багажом.

Добравшись до городского дома, Юлия оставила кудахчущих кур на узкой веранде. Она удивилась, когда дверь открыл Хедам, а не Фони.

— Миси Джульетта, как хорошо, что вы вернулись!

Выражение лица старого раба заставило Юлию забыть об усталости после долгого путешествия.

— Хедам, что случилось? Где Фони?

— Ох, миси! Фони у Кири. Кири… — заикаясь, сказал старик.

— Кири? Кири здесь? Почему она не на плантации? Что случилось? Она хорошо себя чувствует?

Юлия не понимала, что происходит. Затем догадалась:

— Ребенок… У Кири начались схватки?

Не дожидаясь ответа, Юлия помчалась в дом, оставив недоумевающих Хедама и Жана одних. Она сразу же хотела зайти через черный ход во двор, где находилось жилье рабов, однако перед дверью салона изумленно остановилась. Там на полу, на одеяльце, сидел Генри. Он сидел! Боже мой, неужели прошло так много времени? Каким большим он стал! Юлия бросилась к ребенку:

— Генри!

Маленький мальчик изумленно смотрел на нее.