– О, вскрываете!
– вытянув шею и оценив по достоинству измочаленные ребра, догадался я.
– И как? Получается?

– Не очень, - хмуро ответил пилильщик и, наклонившись, поднял с пола орудие пытки.

– "Темные"?
– предположил я, не увидев закрытых фартуками эмблем.
– Второй курс?

– С чего ты взял?
– заносчиво спросил тот же парнишка. Худенький, светленький, носастый, серо-зеленый весь, но настроенный более чем агрессивно. Да и пила с прилипшими к зубьям кусочками костей выглядела внушительно.

Я хмыкнул.

– На первом курсе "темные" обучаются Целительскому делу вместе с мастерами, а у тех по расписанию занятие в Лечебнице только послезавтра. Третий курс относится к трупам более спокойно, а четвертый никогда не начал бы вскрытие с распиливания грудины или переломов ребер. Пятый - тем более. Ну а "светлыми" вы не можете быть по определению - у них процесс обучения построен иначе.

– Ты сам-то кто такой?
– недобро спросил второй паренек, сжимая в руках громадные щипцы.

– Отработка у меня тут. А вы почему одни на занятии?

Мальчишка подумал, а потом, так и не увидев во мне явной угрозы, неохотно опустил щипцы. Хотя на моих белых грифонов все равно смотрел настороженно.

– Мастер Ворг занят. Работает наверху. А нам велел определить причину смерти этого человека.

– У вас же первое занятие, - озадачился я.
– Почему он не показал вам хотя бы основы?

– Он пообещал, что кого-нибудь пришлет... вероятно, имея в виду тебя?

Я на мгновение задумался, а потом пожал плечами.

– Получается, так.

– Чтобы нас учил какой-то "светлый"?!
– презрительно фыркнул белобрысый любитель пил. Остальные трое мальчишек согласно кивнули.
– Да Ворг окончательно свихнулся!

Я улыбнулся и прошел к дальней стене, где ровным рядком висели замызганные, старые и весьма неприятного вида фартуки.

– Не нужно задевать уважаемого мастера, - заметил, скидывая сумку в общую кучу.
– Ни физически, ни просто словами. Кто знает, какие тут витают заклятия? Может, он нас сейчас прекрасно слышит?

Адепты тревожно переглянулись, а я, выбрав самый чистый фартук, неторопливо его надел и, обойдя стол по кругу, занял место белобрысого.

– Мастеру не до нас, - неуверенно послышалось мне в спину.
– Он, когда работает, никого и ничего не замечает.

– Все может быть, - рассеянно откликнулся я, изучая следы надругательства над трупом.
– А может и не быть... ты готов рискнуть и остаться на отработку из-за чрезмерно длинного языка?

– Да пошел ты...
– буркнул мгновенно насупившийся парнишка.

Я только головой покачал и, кинув на неуверенно переминающихся мэтров строгий взгляд, сухо велел:

– Подойдите ближе. Оттуда вы ничего толком не увидите, - а когда они неохотно сделали шаг вперед, протянул руку.
– Щипцы отдай.

Второй паренек, оказавшийся более сговорчивым, послушно протянул свой инструмент и выжидательно замер. Невысокий, крепко сбитый, со спокойным лицом и на редкость цепким взглядом... хороший из него может получиться мэтр. Внимательный, проницательный и неглупый. Таких надо беречь и учить всему, что только можно. Особенно, если они сами этого хотят.

– Убери, - указал я ему на накрывающую ноги мертвеца окровавленную простыню.
– Мешать будет.

Тот послушно стащил с тела мятую ткань, а я удовлетворенно кивнул.

– Молодец. Тебя как звать?

– Верен.

– Рад знакомству, Верен. Что ты можешь рассказать нам о трупе?

Мальчик нервно оглядел лежащее между нами тело и дернул плечом.

– Мужик. Еще не старый, но уже и не молодой. Снаружи мы его уже осматривали - ран вроде нет...

– Вроде или же нет?
– уточнил я, не торопясь приступать к вскрытию.

– Нет. Руки и ноги целы, кости - тоже, на голове крови не видно, - буркнул Верен, а затем хмуро указал на красующиеся на нижней части тела синюшно-багровые пятна.
– Это ведь просто трупные изменения, да? Они у него по всей спине идут. Я такое уже видел, когда папку на селе хоронил.

Я одобрительно прищелкнул языком.

– Мне нравится твоя выдержка, Верен. Если тебе больше нечего сказать о теле, то возьми нож и сделай вертикальный надрез в ямке между ключицами.

– Я что-то упустил?
– тут же насторожился парень.