Ну вот! Я же говорил, что он - умница!

– Есть немного, - наклонившись и оттянув нижнюю губу мертвеца, я наскоро осмотрел его рот, по очереди приподнял веки, попытался согнуть пальцы на руке, внимательно ощупал кости лица и черепа, проверил шею, а затем улыбнулся.
– Судя по состоянию зубов, это был довольно бедный человек... и не самый добропорядочный.

– Добропорядочного нам бы сюда не подложили, - фыркнул тихонько белобрысый.
– Да и богатенького бы не дали распотрошить.

– Тоже верно. Кстати, у этого типа выбито несколько зубов... причем задолго до смерти... пару раз были сломаны кости носа... есть несколько рубцов на затылке и немало шрамов на теле, которые позволяют предположительно назвать его возможную профессию.

– Вор?
– тут же навострили уши мальчишки и, позабыв про то, что я - "светлый", наперебой выпалили свои догадки:

– Солдат!

– Каторжник!

– Наемный убийца!

– Может, и так, - согласился я и вопросительно посмотрел на хлопающую глазами троицу.
– Но если вы правы, то убийцей он был неважным - Гильдия обычно более внимательно относится к своим членами и не позволяет им так опуститься. Хотя, возможно, когда-то наш друг серьезно напортачил и вынужденно залег на дно, надолго отказавшись от заказов. Хотя в этом случае было бы более логично, если бы его отыскали свои, так что картинка выглядела бы несколько иначе. Что еще важно? Оставшиеся зубы находятся в плохом состоянии - он явно не слишком хорошо питался в последние годы. Кожа морщинистая, дряблая - он явно быстро похудел. Но мышцы все еще достаточно рельефны, чтобы считать, что он был, скорее, работником физического труда, нежели казначеем или неудачливым торговцем. На коже наколок нет, так что о каторжанине, скорее всего, речи не идет. А вот смертельных и видимых травм действительно не наблюдается. Так что предварительно можно сказать, что если его и убили, то не обычным колюще-режущим инструментом... кстати, вас как звать-то?

– Петер, - почти без промедления отозвался крайний слева - тощий, почти как я, пацан с большими, кажущимися вечно удивленными глазами.

– Грош, - сразу за ним откликнулся средний - хмурого вида крепыш с упрямо выдвинутым вперед подбородком.
– А это Молчун. Он почти ничего не говорит. Даже нам. Поэтому спрашивать бесполезно.

Я посмотрел на болезненно худого, какого-то утонченно-хилого сопляка, отличающегося тонкими чертами лица и определенными признаками ПОРОДЫ, и кивнул. После чего указал Верену на горло мертвеца и уточнил:

– Справишься?

Мальчик кинул обеспокоенный взгляд на застывших рядом друзей, на лицах которых появилось странное выражение, а затем выдохнул и резким движением взял со стола лекарский нож. После чего подошел к трупу, выразительно сглотнул и, приставив к его горлу острое лезвие, неуверенно нажал.

– Чуть левее, - аккуратно подправив его руку, посоветовал я.
– И сильнее... вот так. Кто из вас знает, что такое единый вертикальный разрез?

– Это когда от глотки до за... паха, что ль?
– пробормотал белобрысый.

– Верно, - поощрительно улыбнулся я.

– Меня, между прочим, Шарком зовут, - недовольно буркнул он и тут же отвел глаза.
– Шарк де Гадж.

Я без улыбки кивнул.

– Я запомню.

После чего взял второй нож и одним быстрым движением рассек кожу на мертвеце от самого горла до лонной кости. Отвел кнаружи сперва один, а потом и второй кожный лоскут, отделил их вместе с жировой прослойкой от мышц, а затем вывернул наружу, обнажив измочаленные Шарком ребра.

Со стороны послышалось звучное сглатывание, судорожный кашель, а кто-то из мальчишек поспешно отвернулся.

– Вы что, трупов никогда не видели?
– удивился я такой странной реакции.

– Н-нет, - прохрипел позеленевший Молчун, зажимая обеими руками рот.
– На первом курсе нам только лягушек и крыс показывали... и органы... по отдельности. А вот так...

– Тогда учитесь, - пожал плечами я и, взяв щипцы, привычным движением перекусил одно за другим все ребра, метя в те места, где их костная часть переходила в хрящевую.
– Вот так. Не стоило их ломать или пилить не по местам сочленений - бесполезная трата сил и времени. У старушек еще сойдет - у них кости хрупкие, а у таких здоровяков, как этот...

От раздавшегося оглушительного хруста Верен моментально посерел. И лишь огромным усилием воли остался на месте, когда я, отложив щипцы, ловко подцепил ножом легко отделившуюся грудину, после чего откинул ее в сторону, как крышку люка, и довольно хмыкнул:

– Вот и все...

Хлоп!

В стройном ряду будущих мэтров внезапно образовалась широкая прореха - кажется, Молчун не вынес душераздирающего зрелища и на самом интересном месте грохнулся в обморок.

– Пусть лежит, - со вздохом разрешил я, когда соседи нагнулись, чтобы привести его в чувство.
– А то чует мое сердце - если вы его сейчас растолкаете, он будет проделывать это регулярно и набьет себе с десяток шишек вместо одной. Верен, держи...

Мальчонка, не глядя, машинально протянул руку, но когда увидел, ЧТО я ему показываю, издал какой-то нечленораздельный звук и шарахнулся прочь.

Жаль, перехвалил...

– Да что вы за некроманты?
– с досадой спросил я, когда и остальные в панике попятились от стола. Потом сокрушенно покачал головой, подсунул пальцы в сделанный на горле надрез, ухватился за гортань, пересек удерживающие ее на месте связки и резким движением выдрал наружу.

– Бе-е-е...
– тут же отреагировал Петер, вовремя успев отскочить в сторону, чтобы не запачкать соседей.