– Для второго слишком борзый, - фыркнул я, получив немало удовольствия при виде ошарашенной физиономии парня.
– Для четвертого - слишком мелок. Нашивки на груди нет, так что пятый и выше отпадает, и остается только третий.

[В АВМ каждому факультету соответствует определенный цвет, который присутствует на нагрудной нашивке мантии адептов, начиная с 5-го курса, когда происходит первичная специализация магов. До этого времени обучение адептов идет одним потоком и отличительных нашивок им не положено. Для "светлого" отделения, включающего в себя 6 факультетов, это - красный (факультет магии Огня), синий (факультет магии Воды), голубой (факультет магии Воздуха), зеленый (факультет магии Земли и Жизни), желтый (целители) и оранжевый (пространственная магия); для "темного" отделения - черный (факультет Общей некромантии), коричневый (факультет Демонологии), серый (факультет Проклятий) и фиолетовый (факультет Оккультных наук)].

– Ясно. Но рожа его мне все равно знакома. Где-то я ее уже видел... слышь, мелкий, ты, случаем, не из рода Регилль?

– Эй, да ты прямо напрашиваешься на тумак!
– внезапно вызверился на меня старшекурсник и качнулся вперед, угрожающе стиснув мою мантию.
– Кто там у тебя еще говорит?!

Я надменно выпрямился.

– Внутренний голос.

– Чего-о?!

– Что слышал. И тебе лучше ответить, пока он не вошел в раж и не начал буянить.

– Да я тебя...

– Вспомнил!
– вдруг радостно воскликнул Нич, перебравшись ко мне на грудь и неосторожно высунув из-под мантии длинный ус.
– Вспомнил, где я видел эту смазливую морду... эй, тупоголовый, а графиня Тересса де Регилль, случайно, тебе не родственница?

– Бабка, - икнул от неожиданности парень, непроизвольно выпустив из рук мою помятую мантию.
– Только она померла год назад...

– Жаль, - искренне огорчился Нич.
– Хорошая была бабка. И магиня хоть куда. А уж красавица... у-у-у... помню, мы с ней как-то...

– Нам пора, - заметив, как постепенно отвисает челюсть у старшекурсника, я торопливо закруглил этот нелепый разговор и поспешил хлопнуть себя по груди, чтобы оборвать поток ненужных воспоминаний.
– Время уже позднее, детям спать пора, а не слушать чужие бредовые откровения... доброй ночи. Всего хорошего. До завтра.

Парень как стоял, так и сел на подвернувшееся под руку кресло, провожая меня ошалелым взглядом. А я торопливо прошел мимо, юркнул в свою комнату и, захлопнув дверь, с облегчением прислонился к ней спиной.

– Ф-фу... Нич, в следующий раз давай без душещипательных воспоминаний, а?

– Ты не понимаешь!
– упрямо возразил учитель и проворно выпутался из складок моей одежды. После чего спрыгнул на пол, ловко забрался на комод, потом перешел на постель и там принялся возбужденно расхаживать туда-сюда.
– Я ее знал! Мы с Терессой одно время были так близки, что...

– Хватит!
– отрубил я, уставившись на разглагольствующего таракана тяжелым взглядом.
– Ты хотел посмотреть на подземелья или нет?!

– Хотел, - остановился он и тоже посмотрел на меня.
– А еще я хотел тебя наказать. В воспитательных целях.

Я скинул с плеч пропахшую мертвяком мантию и с облегченным вздохом завалился на постель.

– Тогда давай быстрее. Я устал и хочу спать.

– Взбесившийся голем...
– словно не услышав, мечтательно протянул Нич.
– Сбоящие амулеты... пустые тетради, откуда исчезли бы все твои домашние задания, и их пришлось бы снова и снова переписывать, потому что ни одна буковка там ни на миг бы не задержалась... взбунтовавшиеся учебники, начинающие мерзко визжать всякий раз, когда ты к ним прикоснешься... упорные кошмары, которые крутились бы в твоей голове... ночь за ночью... день за днем... я был готов неделями не спать ради того, чтобы ты прочувствовал всю глубину моего возмущения твоим гнусным поступком...

Я с вялым удивлением повернул голову.

– Да ну? И почему же ты до сих пор этого не сделал?

Нич недобро сверкнул глазами, на мгновение опалив меня прожигающим взглядом, а потом... равнодушно отвернулся.

– Знаешь, я тут подумал и решил, что, возможно, несколько погорячился. У тебя и в самом деле не было выбора. Просто возникшую проблему ты, как всегда, решил с помощью тех инструментов, которыми уже научился неплохо пользоваться.

– Чего?
– изумленно замер я.
– Какими еще инструментами?

– Насмешкой и эффектом неожиданности, - зевнул таракан, устраиваясь у себя на подушке.
– Они лучше всех тебе удаются. Так что я все обдумал, прикинул возможные варианты и по здравому размышлению решил, что не буду испытывать на тебе свои задумки. При условии, конечно, что ты больше не станешь ТАК меня подставлять перед малолетками.

У меня чуть ум за разум не зашел, пытаясь понять причины столь странного поведения. Чтобы вредный упрямый старик вдруг решил спустить мне насмешку? Чтобы он часами готовился к страшной мести и вдруг отступился? Нет... не бывает такого. Что бы между нами ни происходило за эти годы, но злопамятство - наша общая черта, кстати - еще ни разу не уступало дорогу каким-либо сантиментам.

Разве что случилось нечто такое, что заставило его передумать?

Тогда, с мелкотой в столовой я действовал на одних только рефлексах, потому что придумывать нужно было срочно и, желательно, такое, чтобы дети поверили. Более того, мне было нужно, чтобы отвлеклись и не заостряли внимание на том, что я хотел скрыть сам факт наличия у себя спутника. Небольшая шутка, как правильно заметил Нич, вполне могла разрядить обстановку и перевести этот опасный эпизод в разряд обыденных студенческих баек.