Ditto, родная.

Солнце все чаще проглядывает через пелену облаков. Их боевые порядки рассыпаются, и вот они уже отступают с пронзительно голубого поля. Вскоре от непогоды, бушевавшей с утра, остаются лишь сверкающие среди ветвей изумрудные капельки, да темная полоска самого у горизонта, арьергарды посрамленной воздушной армады. Дорога извивается между холмами, мы в предгорьях. Справа торчат источенные веками рубленные горные пики, слева — лесистые холмы, здесь местность спускается к морю. Мы оба с нетерпением ждем его появления, и вот, уже видим его. Правда не все, а вклинившийся между двумя отрогами осколок. Он отливает бирюзой, кажется, светится изнутри. Затем море исчезает, заслоненное горами, но вскоре показывается опять. Сбрасываю скорость, оборачиваюсь.

— Может, свернем?! — мне приходится кричать. Воздушные потоки уносят мои слова, но она понимает, о чем я, без слов.

Я чувствую кивок. Руки еще крепче сжимают мою талию. На секунду она прижимается ко мне всем телом.

— Ок… — шепчу я скорее даже себе. Начинаю тормозить, высматриваю подходящий съезд. Через пару минут вижу то, что нам требуется, узкий, поросший травой проселок, идущий к морю.

Дорожка, больше похожая на тропу, ведет нас между двумя виноградниками. Ягод не видать, слишком рано, одни завязи. Затем виноградники заканчиваются, мы оказываемся среди скал. Ехать приходится осторожно, ям и колдобин — более чем достаточно. Наконец, скалистые уступы задираются над нашими головами, выезжаем прямо на берег. Шины шуршат по гальке. Вокруг — хаотическое нагромождение поросших мхом валунов, головоломка из набора для великанов. Мы в крохотной, уютной бухте. Кругом — ни души. Выключаю зажигание, мотор немеет, становится тихо, только чайки перекликаются в лазурном небе, да море шепчет во сне. Стоит почти полный штиль.

Мы одновременно слезаем с мотоцикла. Она снимает шлем, волосы сыплются на плечи темно-русым дождем. Вместе с задорной улыбкой и яркими серыми глазами с огненными протуберанцами вокруг зрачков, это чуть не сбивает меня с ног.

Она вешает шлем на руль. Снимает со спины маленький черный рюкзачок (в который и тетрадь на двенадцать листов помещается с большим трудом), бросает его на гальку.

— Bon voyage, — тихо произносит она и рациональная часть меня послушно отправляется в странствие.

— Детка, мои мозги уже сидят на чемоданах, — говорю я.

Она берется за молнию кожаной курточки, подчеркивающей грудь и узкую талию, медленно опускает замочек. Мне нужно сделать лишь два шага, чтобы оказаться рядом. Наши губы сливаются воедино. Не знаю сколько это длится, бесконечность или, напротив, мгновение. Время в ее объятиях теряет для меня привычный смысл. Потом мы размыкаем губы, прижимаемся лбами и молча смотрим друг другу в глаза.

— Я люблю тебя.

— Ditto. Всем сердцем, кот.

Неожиданно она отстраняется, сбрасывает одежду и, смеясь, несется к морю, изящная как кошка. Море расступается и обнимает ее. Кидаюсь следом, на ходу избавляясь от одежды, которая обозначает мой путь к линии воды.

— Подожди меня, слышишь, подожди!

***

Небо начинает темнеть, на смену лазури приходит фиолетовый цвет, тени растут в направлении, противоположном движению солнца. Вторая половина дня на исходе. Еще немного, и настанут сумерки.

Мы возвращаемся на трассу, надо бы поднажать. В любом случае, мы уже не успеем добраться на место засветло. Остается надеяться, что это случится не в собачий голос.

— Кот, одень шлем, — прошу я.

— Не хочу, ты же без шлема.

— Я родился в бронежилете…

Недавно рассказал ей об аварии, в которую попал, когда был малым. И о том, как спасся самым невероятным образом, вопреки мрачным опасениям врачей, предвидевших иную развязку. Не помню почти ничего из того времени, знаю лишь, что выкарабкался каким-то чудом смерти вопреки.

— В рубашке, — поправляет она меня.

— Что? — мне приходится кричать, мотоцикл быстро набирает скорость.

— Ты родился в рубашке.

Упрямо мотаю головой:

— Может, кто-то и в рубашке, но лично я в бронежилете.

— Бедная твоя мамочка…

Мы смеемся. Мы счастливы.

Нас никто и ничто не сможет разлучить.

Дорога резко поворачивает на Запад. Закатное солнце, только что раскрашивавшее живописные окрестности мягкими теплыми полутонами, теперь безжалостно жалит глаза. Перемена происходит так молниеносно, что застает меня врасплох. Я ослеплен, затмение длится доли секунды. В последний момент я понимаю, что сейчас произойдет. Выжимаю тормоза, но резина даже не успевает завизжать. Чудовищной силы удар обрушивается на нас, гасит Солнце и поглощает мир так быстро, что нет даже боли. Я лишь успеваю услышать крик, отчаянный, короткий, её. Его словно отрезает, я погружаюсь, погружаюсь на глубину.

Я люблю тебя.

Ditto.

***

Лежу, мне не хочется открывать глаза, я знаю, что увижу и не желаю этого видеть. Верните меня в мой сон, я хочу навсегда остаться на том берегу.

Ну пожалуйста… пожалуйста…

Под моими веками влага. Меня никто не слышит.

Ты ничего не можешь изменить… это уже случилось. И теперь ты тут. Один.

Нет…