— Ну, раз освобождать тут некого, может, сокровищницу навестим?

— Меня… — вдруг проскрипело откуда-то. — Освободите меня…

Я мгновенно оказалась за спиной Шеррайга, а сам он подобрался и зашипел, совсем как в проклятом лесу.

— А ты кто? — спокойно поинтересовалась я. А что? За спиной у Шеррайга вообще на редкость надёжно и спокойно.

— Невинная жертва людской алчности и коварства… — жалобно проскрипело в ответ.

— Демон, — пояснил для меня Шеррайги, приглядевшись добавил: — Обеспечивает молодость и привлекательность Инессе. Больше ни на что особо не годится.

Повисла пауза. Не знаю о чём думали Шеррайг и демон, я лично о том, сколько бесценного научного материала встречается мне в последнее время. И если про элронца писать диплом нельзя — клятва, и всё такое, то, может, про демона удастся?

— Освободите… — опять прошептал-проскрипел голос. Элронец хмурился, и не спешил рваться на выручку неведомому демону.

— А где волшебные слова «я вам пригожусь?»- поинтересовалась я, раз Шеррайг молчал, и разочарованно покачала головой.

— Кажется, кто-то читал слишком много сказок и романов, — подколол меня элронец..

— Что есть, то есть, — не стала обижаться и отпираться я. — Ну так что, будем сотрудничать с гражданином?

— С гражданкой, — сказал элронец. — Клятва семи печатей, и будем.

Я, наконец, смогла рассмотреть нашего собеседника… то есть собеседницу. Она была распята в пентаграмме на полу, и, видимо, поэтому мы не сразу её заметили. Худенькая, даже измождённая девушка с тёмно-красной кожей и бордовыми волосами. И хвостом, с кисточкой. А ещё она была совершенно голой, и я закрыла Шеррайгу глаза ладошками раньше, чем успела понять, что делаю.

— Аяаа… — издал то ли стон, то ли смешок элронец.

— Извини, — сказала я, убирая руки. — Оно само.

— Принесу клятву, — тем временем выдохнула демоница. — Что надо? Денег? Красоты? Вечной молодости? — последние слова она почти выплюнула. Видимо, наболело.

— Не причинять вреда никому без моего прямого разрешения, и убраться домой при первой же возможности.

Дальше последовал обмен репликами на неизвестном мне языке, видимо, демоница клялась, а Шеррайг что-то уточнял по ходу. Когда они закончили переговоры, я задала, наконец, животрепещущий вопрос:

— А как мы будем это делать?

Шеррайг же молча подошёл к решётке, и капнул своей кровью на пентаграмму — я как-то пропустила момент самого кровопускания. Из клетки повалил густой дым, раздался скрипящий звук — это гнулись прутья решётки под руками демоницы, как я потом поняла, и наша новая знакомая появилась из клетки, разминая затёкшие руки. Она была высокой — ростом почти с элронца, на голову выше меня.

— Можно? Можно я её убью? Инессссу-Лауррру? — умоляюще-угрожающе уставилась она на элронца.

— Нет, — сказал Шеррайг, совершенно не обращая внимания на раздражённое рычание и яростно мечущийся, бьющий по ногам свою хозяйку, хвост. — Можешь найти того, кто тебя вызвал?

— Нет, ссссспрятался, закрылсссся. — Через несколько секунд прошипела демоница.

И вдруг уставилась на меня и промурлыкала:

— Хорошенькая, маленькая, наивная человечка…

Я насторожилась. Чего это она? Хорошо хоть «вкусненькая» не сказала. На всякий случай взяла Шеррайга за руку. Но демоница меня удивила: она склонилась к моему лицу и выдохнула: — Что ты забыла рядом с этим монстром?

Я посмотрела на элронца, на демоницу, снова на элронца и придвинулась к нему поближе.

— Выпью, — сказал Шеррайг, глядя в глаза красной хвостатой девушке. И демоница притихла, и мне даже показалось, что побледнела, хотя это, скорее, игра моего воображения и недостаточное освещение.

— А как мы поедем? — спросила я. Всё же наша новая знакомая была на редкость приметной, даже если её одеть.

— Мы — как и собирались, а Винар, — он посмотрел на нашу новую знакомую, — прекрасно уменьшается, чтобы поместится в седельной сумке.

Демоница скривилась. Но спорить не стала.

Мы ехали верхом, вроде бы, как и прежде — рядом, но теперь с нами присутствовали третьи лишние уши. И я угрюмо молчала, не зная о чём можно говорить, а о чём — нет, а о том, о чём было точно можно — о личном, например, говорить в присутствии другой девушки мне не хотелось. Ещё мне не нравилось, как она смотрела на моего элронца. Ничего такого она себе не позволяла, по крайней мере, на моих глазах, но в её взгляде читалось иногда то же безумие, что и у оборотней. Видимо, тоже чувствует сильную кровь. Бедный Шеррайг, — подумала я. Одна я его не за кровь люблю, а так. Подумала…и осеклась. Люблю?..