Они нагнали его к вечеру — мага явно подкосили стычки с лесом, да и идти ему было куда труднее, чем элронцу и его спутнику — лес к нему не благоволил. Григ сидел на какой-то поляне, затравленно озираясь, и пытаясь призвать силы демонов — увы для него, чем ближе к сердцу леса, тем слабее были его демонические способности. А сейчас сердце был уже рядом — Шеррайг мог слышать его уже давно. Он вообще мог услышать его даже с края леса, но сейчас и прислушиваться не требовалось. Вокруг Грига наворачивали круги две огромные, человеку по пояс кошки, с тремя рядами зубов и совершенно неуместными весёлыми полосатыми хвостами. Элронец слегка рыкнул на них, и они скрылись, одна даже потёрлась мимоходом о его ногу. И, кажется, это впечатлило несчастного мага куда больше, чем всё остальное. Он поднял на своих преследователей затравленный взгляд, и при виде Гордона в нём зажглась было надежда, но быстро угасла, когда он перевёл взгляд на Шеррайга.

— Убивать будешь? — спросил он, вымученно улыбаясь, и незаметно (ха-ха) создавая парализующее заклятие.

Шеррайг покачал головй и присел напротив, впрочем, не забыв выставить щит перед Гордоном — с его везением и ловкостью точно рикошетом получит.

— Лес тебя уже убил, — сказал элронец. — Ты не переживёшь эту ночь.

Григ ему не поверил. Сначала. И даже заклятием запустил… Проследил как оно размазалось по неожиданно оказавшемуся на его пути щиту, увидел, что элронец никаких встречных действий не предпринимает, и сник.

— И ничего нельзя сделать? — спросил он, заглядывая в глаза элронцу уже просительно, с безумной, фанатичной надеждой.

— Ничего. — Сказал Шеррайг. Действительно, сам Григ сделать ничего не мог. А элронец не собирался. — Рассказывай.

Вообще, Шеррайга больше интересовало где и какие демоны у Грига были запрятаны — чтобы отправить их обратно. Но пришлось выслушать всё. От детских и юношеских обид Грига до его планов по возвращению Сандерланду былого величия (это когда Сандерланд десять веков назад чуть не утопил в крови все соседние страны) и завоевания мира.

Он слушал и удивлялся. У Грига было всё, ну разве что кроме самого дворянства. Их семью уважали, деньгами они были обеспечены, да и Григу достался вполне приличный талант. Но ему хотелось почтения и преклонения. Он очень рано узнал кто его настоящий отец, и за те несколько раз, когда принц так или иначе появлялся в его жизни, и ему приходилось склоняться в поклоне, успел люто возненавидеть Его Высочество.

— Бездарь, — говорил Григ. — Он же полный ноль.

Шеррайг молчал — что толку спорить с умирающим. Да и поздновато уже объяснять, что человек — это не только и не столько магическая сила.

Гордон неожиданно решил остаться с Григом «до конца», и Шеррайг, окружив менталиста несколькими щитами, оставил их вдвоём. А сам отошёл, и, когда вышел из зоны слышимости, тихонько позвал: «Ая…».

И она пришла, он не смог бы сказать как именно, но он её чувствовал. Как еле заметный тёплый ветерок, как маленький лучик солнца, как предвкушение чего-то хорошего, расплывчатое, но ощутимое.

— Вернись в тело, — сказал он, и ощутил пришедшее в ответ недоумение: тело? какое тело?

— Ая, — сказал он, — ты — не лес. Ты — замечательная, необыкновенная девушка. Очень красивая.

Его погладили по щеке, и он невольно улыбнулся.

— Вернись, пожалуйста, — повторил он. — Ты ведь можешь отыскать дорогу обратно? Знаешь, где твоё тело?

Она знала и могла, но не понимала — а зачем возвращаться? И Шеррайг ощутил приступ отчаяния. Это как вопросы-ловушки, на которые нет ответа, к которому не придраться. Что ей сказать? Что он её любит? Что не мыслит свою жизнь без неё? Но надо ли это ей? И вообще, «вернись, потому что я тебя люблю» звучало как-то слишком эгоистично.

Но он всё равно сказал. Всё. Люблю. И на драконе покатаю. И на все твои вопросы для твоего диплома тоже отвечу. И на бал сходим. Всё, что захочешь. Только вернись.

И сам себе не поверил, когда ощутил невесомое прикосновение к руке: «Пойдём».

Когда он телепортировался в Орден, бережно сжимая в руке призрачную ладошку, тут же покинувшую его руку, целитель, дежуривший у постели Аи неожиданно оживился:

— Вернулась, — он тоже сам себе не верил, — она вернулась! Просто спит… — добавил благоговейно.

— Месяц, — сказал ему старший целитель, задумчиво перебирая висящие на груди чётки. — Она будет в крайне нестабильном эмоциональном состоянии, скорее всего, забудет события последнего месяца или даже двух, и так как она сделала это ради Вас, — взгляд, брошенный на элронца красноречиво говорил о том, что его кандидатура далеко не самая достойная, — то Вам, как минимум, месяц нельзя попадаться ей на глаза. А лучше бы два, чтобы уж с гарантией. Пока она сама всё не вспомнит.

Месяц, — подумал Шеррайг, открывая портал к родителям Аи, — это ничего. Это нестрашно.