– Всю жизнь хотел в Петроград съездить, да все не получалось, красиво там наверное, дворцы-каналы-мосты-сады?
– Александр решил немного разговорить напарника, пусть отвлечется от скверных мыслей, а только и делает, что креститься непрерывно.

– Э-э-э, брат, да ты загнул, кто ж тя во дворец пустит? С мужицкой то харей?
– оказывается красиво там, да для нас сермяжных. Простому народу даже хреновее чем в провинции приходится, что ни год, то или холера, сотнями мрут или наводнение... А уж власти то и вообще как собаки злые, норовят с народа последнюю шкуру снять, да так оно везде у нас на святой Руси.

– Сестренка меньшая с матушкой в позапрошлом годе представились, дохтур-убивец холеру нашел и гошпиталь полицией определили, а оттуда живьем еще никто из нашего брата не выходил. И похоронить по хрестьянски не дали, ровно собак в яме зарыли.

Тут Гриша пустился вспоминать, как лет восемь назад холерный бунт у них был, доведенные до отчаянья простые люди в слепом гневе громили больницы, убивали ненавистных лекарей и полицейских служителей. Он тогда еще мал был, но хорошо все помнит, как солдаты-гвардейцы штыками разгоняли толпу на Невском и прилегающих улицах.

– В рекруты как попал, по набору что ли сдали?

Оказывается наш Григорий "доброволец", сам пошел на тяжкую цареву службу! Здесь в начале 19-го века это слово имеет совсем другое значение, помните песню из фильма "Добровольцы": "Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону...". А в 19-м веке оказывается дело обстояло совсем по другому.

– Отмечали мы тогда Сашка с парнями праздник цеховой, у нас мастеровых в обычае было всегда. Я винища то сроду в род не беру, дед покойный приучил, а тута развезло с ребятами, помню тока кабак незнакомый-ненашенский, девки намазанный страшные, и все из стаканов пьют, а мне медную посуду с орлом на крышке бабы поднесли... Очухался уже в казарме на нарах, "Пустите домой дяденька" - кричу ундеру, а оне мне бумагу в нос тычут, ты дескать заместо мещанина Тюлькина вызвался итти на цареву службу, вот и крест поставил тута снизу.

Забрили его сходу, и погнали этапом в тмукаркань провинциальную, денег откупится от священного долга у родни не нашлось. Но есть и другие "волонтеры", это нищие и бродяжки пропившиеся в дым до потрохов, ловкие люди делают на них поганый бизнес, от таких "героев" шарахается как от чумы приемщик на разборе будущих солдат. И все же большинство - это такие или как Григорий обманом завербованные, или закупленные богатеями вместо себя мужики и парни из далеких деревень, казенных рекрутских квитанций на всех уклонистов не хватает, вот и ловчат сволочи. По закону желающий поступить в рекруты должен быть лично свободным, но кто же им в руки вольную даст, народ у нас темный, законы государевы оказывается писаны только для господ, для всех остальных - палки и кулаки.

– Уходить куда собираешься, до Питера далече, до заграницы еще дальше?

– Не решился покедова, а ты куда?

– Есть местечко одно, где не достанут ни в жизнь, но добораться тяжело... Может вместе пойдем?
– Сашка справедливо рассудил, что в Питер напарнику нельзя, за укрывательсто дезертира карают здесь чрезвычайно круто, в лучшем случае вся семья отправиться в ссылку в Сибирь. Почему бы тогда вдвоем не попробовать добраться до бункера в Подмосковье, это ближе. Жаль сразу не осмотрел все толком, но там были оружие и консервы и самое главное оттуда есть шанс вернуться домой, в далекий и уже почти призрачный двадцатый век.

И как он раньше не додумался, отупел что ли от бесконечной муштры, ведь надо было сколотить группу и бежать, даже вдвоем шансы резко возрастают, так многих беглецов взяли и скрутили сонными - следовательно нужно этого беречься. Гришка вроде согласен, что ему прозябать в городских трущобах среди прочих беспаспортных и беглых, все равно ведь или власти выловят или от голода и холеры подохнешь сам.

– Людей убивать приходилось, али нет?
– фельдфебель неслышно подошел прервав столь сладкие грезы о побеге.

– Только одного, из ружья, -поспешно ответил Сашка, а его компаньон лишь помотал головой.

– Дело это не хитрое, сука немец год мытарил вас, а штыку не научил, -старый солдат ловко подхватил ружье из пирамиды, -Вот гляньте, энто просто, как снопы класть, чай дома приходилось?

Тут наоборот уже Александр мотал головой, а Григорий подтвердил, что умеет работать вилами, мол помогал родственникам в деревне. Оказывается опытный старый Матвей все подготовил, штыки у двух крайних ружей наточил до бритвенной остроты и смазал смесью сала пополам с землей. Старый солдатский трюк, еще со времен Суворова или даже раньше, слышал уже про него наш герой, говорят так только для турков делают, чтобы пленных не было.

– Штоб не блестели, и таким хоть легонько царапнешь - антонов огонь остальное довершит, не залечат. Но колите с со спины и до конца, в тело до упора. В зад, голову, руки-ноги не сметь ни в коем разе! Упрется в кость - вынь и втыкай снова, до конца до самого. Ежели вдруг да с ног его собьете быват такое, прикладом не бить, только штыком! Палаша евонного не страшитесь, я с рапортичкой подбегу из строя, завлеку нехристя и не должон успеть оборонится. Бейте с разбегу прям в спину и уходите с богом.