Наутро снова долг страданий,

Приказы, гомон, труд, тоска,

И с каждым днем быстрей, туманней

Ревущий темп маховика.

Не в цехе, не у пестрой рампы –

Хоть в тишине полночных книг

Найти себя у мирной лампы,

Из круга вырваться на миг.

Смежив ресницы, в ритме строгом,

Изгнав усталость, робость, страх,

Длить битву с Человекобогом

В последних – в творческих мирах!..

Вон –

В славе –

Знак

Льва.

Ночь

правит.

Бьет

два.

Космос разверз свое вечное диво.

Слава тебе, материнская Ночь!

Вам, лучезарные, с белыми гривами,

Кони стиха, уносящие прочь!

Внемлем!

зажглась золотая Капелла!

Вонмем!

звенит голубой Альтаир!

Узы расторгнуты. Сердце запело,

Голос вливая в ликующий клир.

Слышу дыханье иного собора,

Лестницу невоплощаемых братств,

Брезжущую для духовного взора

И недоступную для святотатств;

Чую звучанье служений всемирных,

Молнией их рассекающий свет,

Где единятся в акафистах лирных

Духи народов и души планет;

Где воскуряется строго и прямо

Белым столпом над морями стихий

Млечное облако – дым фимиама

В звездных кадильницах иерархий…

Чую звучанье нездешних содружеств,

Гром колесниц, затмевающих ум, –

Благоговенье, и трепет, и ужас,

Радость, вторгающуюся, как самум!..

Властное днем наважденье господства

Дух в созерцаньи разъял и отверг.

Отче. Прости, если угль первородства

В сердце под пеплом вседневности мерк.

Что пред Тобой письмена и законы

Всех человеческих царств и громад?

Только в Твое необъятное лоно

Дух возвратится, как сын – и как брат.

Пусть же назавтра судьба меня кинет

Вновь под стопу суеты, в забытье, –

Богосыновства никто не отнимет

И не развеет бессмертье мое!

8-22 декабря 1950

Владимир

ГЛАВА 3

ТЕМНОЕ ВИДЕНИЕ

Лирические стихотворения

*

Русские зодчие строили прежде

За чередой

Стен

Белые храмы в брачной одежде,

Чище морских

Пен.

Кремль неземной в ослепительной славе

Снится порой

Нам,

Вечно спускаясь к плоти и яви,

Как мировой

Храм.

Тих, несказанен и невоплощаем,

Светел, как снег

Гор…

Путь его ищем, тайн его чаем,

Помня, что век

Скор.

Но в глубине, под городом зримым,

Некий двойник

Есть,

И не найдешь ты о нем, таимом,

В мудрости книг

Весть.

Эти запретные грани и спуски

Вглубь, по тройным

Рвам,

Ведомы только демонам русским,

Вихрям ночным,

Нам.

К этим подземным, красным озерам

Срыв круговой

Крут:

Бодрствует там – с неподвижным взором,

Как вековой

Спрут.

Тихо Печальница русского края

Рядом с тобой

Шла,

Если прошел ты, не умирая,

Сквозь этот строй

Зла.

*

Я вздрогнул: ночь? рассвет?.. Нет, это зимний день

Сочился в комнату – лишь треть дневного света.

Казалось: каждый луч обрублен, точно пень,

И в панцирь ледников вползает вновь планета.

Заброшенное вглубь чудовищных пространств,

Озябшим стебельком дрожало молча тело,

И солнце чахлое, как погруженный в транс

Сновидец адских бурь, бесчувственно желтело.

Сливалась с ночью ночь, и трезвый календарь

Мне говорил, что так мильоны лет продлится,

И зренье странное, неведомое встарь,