– Ой… Вот это я дура…

– И при этом возмущается, что я её люблю за то, что она, видите ли, красивая. – Продолжает Виталик, так же давясь смехом. – Как будто это ненормально! Ты бы, я думаю, тоже не особенно горела желанием со мной гулять, будь я горбатым, одноглазым чудовищем!

– Ой!...

– А как же душа, моя милая?

– Ой, Виталь…

И мы хохочем вдвоём – громко, безудержно, как два сумасшедших, запертых в одной палате.

– О, это что тут за веселье? – На кухню заходит Татьяна Евгеньевна – оживлённая, захмелевшая, с целой грудой грязных тарелок в руках. Наша идиллия окончательно приводит ее в восторг.

– А мы-то вас потеряли! Думали, что вы ушли уже!

– Ну, Татьяна Евгеньевна… - Всё ещё смеюсь я. – Вечно вы о нас плохо думаете. То мы вообще не придём, то уже ушли, не прощаясь. Просто нам нравится уединяться даже в шумных компаниях.

– А вот и зря. Там так весело.

– Давайте мы вам поможем посуду помыть! – Вызывается Виталик, ловко принимая из рук Ворониной пирамиду из тарелок. Бедненький, он снова ищет любой предлог для того, чтобы не возвращаться в гостиную! Слава богу, хозяйка не возражает – посуды и правда очень много, а она уже утомлена.

– И всё-таки жаль, ребята, что вы у меня такие дикие. В такой праздник надо всем вместе быть. Ты меня слышишь, Виталик?

Виталик инстинктивно сутулится, вжимает голову в плечи, словно кто-то бьёт его по спине. Конечно, Воронина не дура, она давно понимает, почему он всё это время торчит на кухне.

– Я слышу. Только настроения нет.

– А жаль… - Татьяна Евгеньевна приближается к подростку сзади и тормошит его за плечи. – Дурачок ты маленький. И Вадька тоже. Кстати, кто знает, где этот херувим успел врезать? Тут я ему ничего не предлагала.

– Вы бы у ребят спросили. – Посоветовала я. – А мы его сегодня впервые здесь встретили.

– Вот наказанье моё. – Татьяна Евгеньевна выглядит озабоченной. – Сколько раз ему говорила: поаккуратней с алкоголем. Организм молодой совсем… Мало ему звёздновской милиции. Теперь буду переживать – вдруг отсюда выйдет и продолжит где-нибудь.

– А вы его до утра не отпускайте. – Не отрываясь от раковины, советует Виталик. Похоже, он, как и я, думает о пьяной Шумляевской шайке, притаившейся в какой-нибудь безлюдной подворотне этой новогодней ночью.

– Господи, ну вот что за человек, никак в толк не возьму. – Продолжает вздыхать Воронина. – Золотой самородок, такая голова светлая. И откуда эти пороки в нём берутся?

– Все талантливые люди подвержены порокам. – Резонно замечаю я, наблюдая за тем, как ловко Виталик намыливает тарелки.

– Конечно, я понимаю. Побочный эффект так называемый… Но всё-таки обидно. Он такой юный, пятнадцать лет всего… Весь организм себе испортит смолоду, а потом мучиться будет.

– Татьяна Евгеньевна, он и сам всё это не хуже вас понимает. Он же умница, вы сами говорите.

Мы так и не успеваем обсудить эту тему до конца – на кухню с болтовней и хохотом врываются девчонки: Маша Богданович и Яна Лисовенко. Они тоже несут посуду и пустые бокалы.

– Ой, а что это вы тут делаете?

Татьяна Евгеньевна легко сгоняет с лица печальную тень.

– Общаемся и хозяйничаем. Хотите – присоединяйтесь.

– Хотим! Там уже скучновато стало. – Машка решительно направляется к Виталику и настойчиво отпихивает его от раковины. – Ну-ка, Золушка, подвинься! Теперь наша очередь!

Виталик не возражает – отходит к окну и по привычке вглядывается в ночь. В его глазах я ловлю удивление и подхожу туда же. Во дворе – куча народа. Половина нашей весёлой гоп-компании уже успела, оказывается, выйти на улицу. Праздник продолжается там. Я вижу Наташу и Иришку – последняя держит в руках какой-то тёмно-серый пушистый комок. По-прежнему в обнимку стоят Вадим и Катя. Симпатичная парочка, оба высокие и интересные. Надолго ли Канарейка запал?

Рядом Варя. Она кутается в белый полушубок и не отходит от ребят ни на шаг – с ними она, похоже, чувствует себя уверенней. Юрка и Борька курят в стороне. Мне тоже хочется туда, но Виталик, я знаю, откажется идти со мной. А одна я не решаюсь. Хотя новогодняя погода прямо создана для прогулок на свежем воздухе.

Где-то совсем близко (может быть, даже во дворе) кто-то грохнул петардой так, что у меня чуть не заложило уши. Вместе с этим взрывом на улице что-то произошло: пронзительно завизжала Иришка, закричали все остальные. Охваченная волнением, я наваливаюсь грудью на подоконник и вглядываюсь в даль.

– Что там случилось? – Виталик следует моему примеру. Он озабочен не меньше меня. Яркий свет звёзд позволяет нам отчётливо видеть всё, что творится по ту сторону окна. Вся компания гуляющих окружила голую берёзу напротив моего подъезда – ту, под которой в своё время дежурил тоскующий Виталик. Все смотрят вверх и громче всех пищит Иришка: