– Серьезно?

– Да, но им не нравятся вспыльчивые люди, ДеМарко. Никому не нравятся.

Кармин остался на поле, наблюдая за тем, как удаляется тренер Вудс. Люди редко говорили ему о том, что у него есть потенциал – обычно это касалось только лишь преступной жизни. И, стоило признать, это было приятно слышать.

* * *

К тому времени, когда Кармин достиг городской черты Дуранте, было уже начало десятого. Предвкушение нарастало с каждой милей. Подъехав к дому и выйдя из машины, Кармин потянулся, разминая ноющую спину, и достал свои сумки.

Он был уже на полпути к крыльцу, когда входная дверь распахнулась и на улице показалась Хейвен. Он остановился, заметив ее неукротимый энтузиазм, когда она бросилась к нему. Их тела столкнулись с такой силой, что Кармин слегка попятился назад, в то время как Хейвен уткнулась лицом в его грудь.

Бросив сумки на землю, Кармин обнял Хейвен, смотревшую на него с обожанием и легким беспокойством во взгляде.

– Твое лицо, – сказала она, нежно проводя кончиками пальцев по синяку, оставленному Грэмом на лице Кармина. – Что случилось?

– Я упал, – ответил Кармин, усмехнувшись.

Закатив глаза, Хейвен встала на носочки и поцеловала Кармина, запустив руки в его волосы. В ее поцелуе чувствовалась страсть. Кармин рассмеялся, когда Хейвен, спустя несколько мгновений, оторвалась от него.

– Если меня будут так встречать, то, возможно, мне следует почаще уезжать.

Хейвен покачала головой.

– Ни за что! Тебе запрещено меня покидать.

– Хорошо, – согласился Кармин, обнимая ее крепче. – Я пиздец как скучал по тебе, колибри.

– Я тоже по тебе скучала. Меня мучила бессонница.

– И меня, – сказал Кармин, зевая.

Взяв Кармина за руку, Хейвен потянула его к дому.

– Пойдем, поспим.

Кармин миновал кабинет отца и комнату брата, предпочтя отдых приветствиям. Он разделся до боксеров, когда они зашли в его спальню. Подойдя к Кармину, Хейвен опустила руку на его обнаженную грудь, проводя кончиками пальцев по дорожке волос.

– У тебя мышцы груди стали тверже, – заметила она.

– Я немного потренировался, – сказал Кармин, водя пальцами по лямке ее лифчика. – У тебя полоски от купальника.

– Думаю, я немного загорела, – сказала Хейвен, посмотрев на свою грудь.

– Ты занималась чем-нибудь интересным, пока меня не было? – спросил Кармин, пока они забирались в постель.

Хейвен пожала плечами.

– Всем понемногу, но, в основном, будничными вещами.

Будничными вещами. Даже в самых смелых мечтах Кармин не допускал того, что он когда-нибудь услышит от Хейвен подобные слова.

* * *

– Вот, – сказала Хейвен следующим утром, широко улыбаясь и протягивая Кармину листок бумаги.

Это был набросанный карандашом эскиз, представлявший собой пейзаж – трава, деревья, кусты и цветы. Посмотрев на рисунок, Кармин узнал изображенное на нем место – они ездили туда, когда Кармин учил Хейвен стрелять. Ее рисунок был практически безукоризненным, абсолютно все детали находились именно там, где они и должны были находиться. Например, небольшое поваленное дерево валялось на поляне с тех самых пор, как Кармин впервые ее обнаружил; оно частично ограждало поляну от зарослей. Хейвен запечатлела даже переплетающиеся ветви, растущие с западной стороны. Для большинства подобные вещи остались бы незамеченными, однако Хейвен запечатлела их в мельчайших подробностях, и это было удивительно, поскольку она видела это место всего лишь единожды.

– Это потрясающе, – сказал Кармин. – Как ты все это запомнила?

– Я могу воспроизвести это в памяти.

– Именно так ты и рисуешь? Воспроизводишь все в памяти?

– Да, – ответила Хейвен. – Разве ты не так же все запоминаешь?

– Если бы. Большинство людей запоминает только лишь определенные детали, но ты, кажется, можешь воспроизвести в памяти всю картинку целиком.

– Это хорошо? Ты ведь не считаешь меня странной?

– Разумеется, это хорошо, – ответил Кармин, рассмеявшись.

Положив рисунок на кровать, он наклонился к Хейвен для того, чтобы поцеловать ее, однако его спину пронзила боль. Заворчав, он потер спину.

– У тебя что-то болит? – спросила Хейвен, с беспокойством смотря на Кармина.

– Тело ноет после лагеря. Они хорошенько меня обработали.

– Правда? – спросила она, когда Кармин сел на диван, массируя спину. – Ты очень напряжен.

У Кармина вырвался непроизвольный стон, когда Хейвен коснулась его.

– Ты слишком добра ко мне.