В Переславце он оставил царевича Бориса Болгарского, Калокира и своего воеводу Сфенкла. Сам же с главными силами укрепился в Доростоле, в низовьях Дуная, на границе Болгарии с уличами, и вступил в переговоры с Цимисхием. Переговоры Светослав вёл в грозном тоне, требуя дани и надеясь, что Цимисхий не решится на боевые действия. Однако Цимисхий активно готовил войска и весной 971 года начал кампанию вполне неожиданно для Светослава. 15 тысяч пехоты и 13 тысяч конницы имперского войска прошли через неохраняемые теснины Балкан и осадили Переславец.

На третий день штурма крепость пала. Воевода Сфенкл с частью войска пробился и вместе с Калокиром ушёл на соединение с главными силами. Царевич Борис сдался грекам. После этого вся христианская Болгария восстала против Светослава. За неимением конницы Светославу пришлось запереться в Доростоле, тем более что в Дунай вошло 300 греческих кораблей с огнемётными машинами. Светослав оказался в окружении. Ему пришлось дать сражение у стен города.

Воины Светослава сражались доблестно и даже опрокинули пехоту противника. Положение спасла латная конница ромеев. Воины Светослава, сомкнув ряды, с большими потерями отошли в крепость. Началась осада. Наконец, потери и голод заставили Светослава заключить мир за свободный пропуск русов из осаждённого Доростола и предоставление пищи изголодавшемуся войску. В августе 971 года Светослав покинул Болгарию.

Цимисхий не был уверен, что печенеги, бывшие ранее в союзе со Светославом, не нападут на Болгарию и не переломят ход боевых действий в пользу Светослава. Поэтому Цимисхий предложил печенегам союз с империей, если они пообещают не переходить Дунай и не разорять Болгарию, а также «позволить русам пройти через их землю в своё отечество». Печенеги согласились на всё, кроме последнего, так как «ожесточены на русов за то, что они заключили мир с ромеями». Так повествуют Кедрен и Зонара.

Что же всё-таки произошло и почему печенеги изменили своё дружеское отношение к Светославу на явно враждебное? Несколько причин, на мой взгляд, повлияли на изменение отношений между печенегами и Светославом. Во-первых, Светослав не взял печенегов в поход 970–971 годов в Болгарию. Такое отношение не могло быть оценено печенегами положительно, тем более что печенеги сыграли большую роль в разгроме наёмной конницы иудейской Хазарии. Во-вторых, иудеи-рахдониты, конечно же, не могли простить Светославу погрома, а поэтому делали всё, чтобы натравить печенегов на Светослава, что им и удалось осуществить. В-третьих, большую роль в натравливании печенегов на Светослава сыграли киевские христиане, не желавшие возврата князя, исповедовавшего Веру Предков.

Светослав не был наивным человеком. Он прекрасно понимал, что его поражение обусловлено поведением христиан, которые помогали друг другу независимо от того, в каком войске они находились. Разумеется, под подозрение попали и христиане его войска. Во время расследования на острове Березань (Белобережье) были обнаружены доказательства предательской деятельности христианизированных русов, включая брата Светослава Улеба. Брата убил сам Светослав. Были убиты и остальные христиане. Священников, как основных вдохновителей предательства, пытали.

Чёрное предательство сломило веротерпимость и великодушие Светослава. После предательства и поражения благородный характер князя изменился полярно. Под влиянием психологического шока он послал в Киев приказ сжечь церкви и обещал по возвращении «изгубить» всех христиан. Это была вторая его ошибка, которая стоила ему головы. Вывод из этого случая может быть один: открытость в замыслах никогда не приводит к победе. Уцелевшие христиане и воевода Свенельд бежали степью в Киев. Их печенеги пропустили. Когда весной 972 года Светослав с остатками своего войска речным путём попытался вернуться в Киев, печенеги напали на него и истребили всех до единого. включая самого Светослава.

В этой связи нельзя согласиться с Л. Гумилёвым, который полагает, что если бы победил Светослав, то Киев бы превратился в «замок рыцаря разбойника, вроде Бранного Бора (ныне — Бранденбург) или базу пиратов с культом Световита, как было на острове Руге. Но тогда бы русов постигла судьба лютичей, бодричей и поморян, истративших свой пассионарный фонд в постоянных войнах с соседями. Для этих храбрых славян не только немцы и датчане но и все соседи были врагами, а без друзей жить нельзя».

Данная выдержка совершенно определённо выдаёт Л. Гумилёва как сторонника христианства, пытающегося всё поставить с ног на голову. Христианская приверженность Л. Гумилёва не позволила ему правильно оценить действия русов. в том числе и Светослава. Л. Гумилёв не столько не смог, сколько не захотел увидеть, что западные русы и Светослав изо всех сил защищались, как могли, от превосходящих сил многочисленных противников. Главной их целью было восстановление утраченных позиций. Светослав после разгрома иудейской Хазарии, по существу, восстановил Русколань. Оставалось восстановить Борею. Для этого была начата и продолжена война в Болгарии.

И хотя эту задачу ему решить не удалось, но всё же кое-что он сумел сделать для укрепления русо-арийского мира. А вот насаждение христианства на Руси поставило западных русов перед лицом уничтожения. Гибель Светослава означала начало гибели родовой федеративно-конфедеративной системы организации общественной жизни русов и начало уничтожения их прежнего святоотеческого (ведического) миропонимания. Наступало чужебожие с чужими кумирами (И. Христом и т. д.). наступала узурпация власти князьями, наступало имперское, самодержавное, эксплуататорское государство. Поэтому нам нечего удивляться, что русские люди, в конце концов, превратились в Иванов не помнящих родства.

Светослав по своему значению стоит рядом с Белоревом. Только Белореву удалось восстановить и продлить на несколько сотен лет федеративно-конфедеративную систему организации общественной жизни русов и ведическое миропонимание. Светославу же досталось трагическое время, когда эпоха изменилась. Он был героем, который сопротивлялся, и не без успеха, наступлению перемен, но достичь победы надолго не мог. Главное, что он сделал — это разгромил иудеев-рахдонитов и обеспечил Русскому Народу свободу манёвра на востоке, в то время как юг и запад для него были уже закрыты навсегда. Опасность, которая оттуда исходила, не прекращается до настоящего времени вот уже более тысячи лет и выражается не только в военных вторжениях, но и в идейно-религиозном наступлении, что является наиболее опасным.