Я отвернулся, делая вид, что меня это не касается.

Мы выпили еще по глотку.

– Немцы… – сказал я, заметив, что прямо по курсу стоят контролеры в своих позорных безрукавках. Уже стемнело и от них отсвечивало, как от инопланетных зеленых мудаков.

Из динамиков раздался голос водителя, сообщающего, что сейчас войдут контролеры и что пассажирам следует подготовить проездные карточки для проверки.

– Пиздец нам, – сказал Леха.

– Да и хрен с ним, – вяло сказал я. – Не расстреляют же.

Мы опять глотнули водки и в бутылке осталось совсем чуть-чуть.

– На выход, – сказал здоровенный мужик с раскормленной ряхой, и мы с Лехой, помедлив, принялись с кряхтением подниматься.

– Бежим! – неожиданно заорал Леха, выйдя из троллейбуса, и первым дернул в темноту, подальше от света фонарей.

Не успев ничего сообразить, я автоматически рванул за ним.

– Получайте, фашисты, гранату! – на ходу проорал Леха и, не оборачиваясь, по навесной траектории швырнул бутылку через голову, на доносящийся сзади грузный топот трех пар ног.

– Русские не сдаются! – голосом Сухорукова заорал я под звон разбившейся об асфальт бутылки.

Не меньше минуты мы стояли, согнувшись, в каких-то кустах, и пытались отдышаться.

– Надо бросать курить… – наконец сумел выдохнуть Леха. И разогнулся.

Я тоже разогнулся и вдруг подумал, что он прав. Нехорошо так про бабушку. Она-то в чем перед нами провинилась.

– Лех, слышь…

– Ну.

– Ебаный ревматизм.

– Ты куда-то спешишь? – спросила Хелен

Она сидела, прислонившись спиной к высокой спинке кровати, поэтому до пояса тело обнажилось, а нижняя часть, от лобка, была прикрыта тонким одеялом.

Несколько секунд я соображал, что ответить, затем сказал:

– Меня вызвали в военкомат.

Хелен отпила маленький глоток принесенного мной коктейля и прикрыла глаза. Я, поколебавшись, присел рядом, на шелковую простыню. Приложившись губами к прохладному стеклу бокала, я скосил глаза и принялся разглядывать складку, образовавшуюся в районе ее талии. Складка была небольшой и по сути даже не являлась жировой – просто кожная складка на животе, одна среди более мелких, но мне необходимо было к чему-то придраться. Связь с Хелен длилась уже три месяца, а для меня это большой срок. Пора было подыскивать другую девицу; разумеется, тоже модель. Она будет такой же высокой, тонкой и ухоженной, как Хелен, но она будет другой.

– Если ты решил от меня избавиться, мог бы придумать что-то более правдоподобное, – наконец сказала Хелен и отпила еще один маленький глоток. – Что это за коктейль?

– Да обычный «Singapore Sling», – буркнул я. – Джин, вишневый бренди, куантро, травяной ликер «Benedictine», гранатовый сок, ананасовый сок, лимонный сок. Смешано в шейкере со льдом, процежено, украшено лимоном по причине отсутствия ананаса… А в военкомат меня действительно вызывают. Могу показать повестку.

Хелен поставила наполовину опустошенный хайбол на прикроватный столик и откинула одеяло.

– Ну-ну… Извини, но военкомату придется тебя подождать. Как бы там ни было, я не уйду, пока не приму душ… Надеюсь, меня не привлекут за подрыв обороноспособности страны и…

Закрывшаяся дверь ванной заглушила последние слова Хелен.

Вообще-то пару дней назад мне действительно пришла повестка, которую я немедленно скомкал и выбросил возле почтового ящика. Наверняка это был розыгрыш Севастьянова, моего коллеги из отдела разрешительной системы и лицензирования при Министерстве строительства Москвы, он был известным любителем таких незатейливых шуток. Однако сейчас эта повестка вспомнилась мне очень и очень кстати. Кстати, потому что мне, получается, не пришлось даже врать.

Я раздвинул дверцы стенного шкафа, выбирая костюм, и вдруг с удивлением припомнил, что на казенном бланке было проставлено как раз сегодняшнее число. Первое мая, тут и запоминать нечего, хотя удивительно, с каких пор военкоматы стали работать по праздникам. Ведь, небось, нам не объявили войну или что-то вроде этого.

Я долго рылся в секции, разыскивая военный билет, а когда уже решил, что случайно выкинул его во время одной из чисток, когда избавлялся от ненужных документов, он нашелся под стопкой старых квитанций.

Когда из ванной вышла Хелен, я стоял перед зеркалом, застегивая ремешок «Breguet» из коллекции «Classique Complications» за сто семьдесят тысяч баксов, а на стильной антикварной тумбочке, в доказательство того, что я не соврал, красовался военный билет. И значился в нем такой факт, что я, выпускник Института стран Азии и Африки при МГУ имени Ломоносова, успешно прошел военные сборы и на данный момент являюсь лейтенантом запаса вооруженных сил Российской Федерации.

Конечно, таких подробностей Хелен видеть не могла, но достаточно было наличия военного билета, который я выложил специально для нее. Скользнув взглядом по тумбочке темного дерева, она негромко хмыкнула и пошла одеваться.