– Что ж может и так, – отвечал Иван Иванович, чтобы поддержать беседу. Хорошо, что этот тип такой контактный!

– Вот видите, я прав! Только подумайте, каких прекрасных произведений искусства лишился бы мир. Без женщин не было бы ни живописи, ни музыки, ни поэзии….

– Вижу, вы любите поэзию, – заметил Иван Иванович, глядя на книгу в руках собеседника, – я тоже люблю читать Хайяма, но в качестве жизненного утешения он предлагает не только любовь к женщине!

– Это уж точно! – незнакомец засмеялся, открыл наугад книгу и процитировал:

Ранним утром, о нежная, чарку налей,

Пей вино и на чанге играй веселей,

Ибо жизнь коротка, ибо нету возврата

Для ушедших отсюда…Поэтому – пей!

– Ну, моя знакомая сегодня уже не придёт! – сказал Иван Иванович, притворно вздыхая. – Может быть, вы поддержите компанию?

Он приоткрыл портфель, демонстрируя бутылку и стаканчики.

– Тогда давайте знакомиться! – оживился мужчина, – меня зовут Юрий Николаевич Рявкин, можно просто Юра.

Учитель географии тоже представился, назвав при этом своё имя, но чужую фамилию. Мужчины церемонно пожали друг другу руки. Ладонь Юрия Николаевича оказалась горячей и крепкой. Иван Иванович внезапно почувствовал себя неловко.

Значит, Сергей Горн это его литературное имя, – размышлял он, – не похоже, чтобы такой человек мог украсть что-то. Может быть, я ошибся и Колины стихи здесь вовсе ни причём?

И зачем только он затеял эти шпионские игры! Но уж если играть, так играть так до конца….

– Давайте зайдем во двор, – предложил Иван Иванович, – там есть удобная лавочка под деревьями, где нас никто не увидит.

– Мне уходить нельзя, – сказал мужчина, – я жду молодую девушку. Вы же знаете, что девушки склонны опаздывать.

– Мне бы вашу уверенность, – не без ехидства сказал Иван Иванович, наполняя водкой шаткие стаканчики, поставленные на скамейку.

Уж он-то точно знал, что к поэту на встречу никто не явится!

Мужчины выпили и быстро спрятали бутылку. Место было людное, и здесь вполне могла появиться полицияия.

Секрет хорошего собеседника заключается в умении заинтересованно слушать партнера, и Иван Иванович помнил об этом. Он курил, подливал в стаканчики водку, и умело, как ему казалось, задавал ненавязчивые вопросы, которые должны были привести к раскрытию истины. К сожалению, мужчина назвавшийся Юрием Николаевичем, больше не упоминал о поэзии. Круг его интересов оказался очень широким, от поисков легендарной шамбалы в центре Гималаев до вопросов внешней политики Коста-Рики, которая, по его мнению, находилась в Африке.

Выпили ещё. День был жаркий, и водка быстро ударила им в голову.

– Пойдёмте куда нибудь в тень, – предложил Иван Иванович, – ведь к вам уже никто не придёт!

– Придёт! – с непоколебимой уверенностью пьяницы сказал Юрий Николаевич, – не может быть, чтобы не пришла!

Упорство собутыльника стало раздражать учителя.

– Уже больше часа прошло, как мы тут сидим, – сказал он, – точно никто не придёт!

– Нет, придёт, – упрямо сказал Юрий Николаевич, – вам-то, откуда это знать!

Иван Иванович не сдержался и разразился весёлым смехом:

– Да не придёт ваша муза, я точно знаю, – не выдержал он, – некому вам сегодня будет свои стихи посвящать!

– Стихи посвящать? – удивился мужчина, – простите, я что-то не понимаю!

– Вы же поэт, пишете стихи!

– Нет, не пишу!

– Как это не пишете? – возмутился Иван Иванович.

– А вот так, не пишу и всё! Не умею я!

– А кому вы тогда назначаете здесь свидания? Я что, ничего не знаю, что ли? – заплетающимся языком сказал учитель. – Вы ведь Горн! А встречу назначили Свете, так вот знайте, – это я!

– Никакую Свету я не знаю! – икнув, сказал Юрий Николаевич, – а горн это… труба!

– Какая ещё труба? – удивился Иван Иванович. – Кому труба?

– В неё дудели пионеры,– Юрий Николаевич назидательно поднял вверх указательный палец.

Он явно хотел что-то сказать, но потерял точку опоры и, описав рукой изящную дугу, свалился со скамейки вбок. Иван Иванович долго возился, поднимая случайного собутыльника, несколько раз упал сам, и основательно извалялся в песке, насыпанном вокруг скамейки. Наконец они оба сумели подняться и сесть обратно, но Иван Иванович уже позабыл, о чем шёл разговор. Это мучило его до тех пор, пока из глубины его сознания не выплыла физическая карта мира.