почтительно возразил Кузнецов, -- ее отец, человек преданный фюреру и

великой Германии, убит партизанами.

– - Ну, ладно, ладно, -- Кох лениво махнул рукой. Подтянутый фронтовик,

кавалер Железных крестов

обеих степеней, видимо, снискал чем-то милость рейхскомиссара. Отвечая

на вопросы, Кузнецов с лихорадочной быстротой соображал, как ему лучше

использовать неожиданное расположение одного из ближайших подручных фюрера.

Ненависть к фашистскому палачу переполняла советского разведчика.

Горечь от сознания неудачи мешала сосредоточиться. Величайшим усилием воли

он удерживал себя от желания попытаться совершить все-таки безнадежную и

самоубийственную попытку стрелять в Коха.

– - Откуда вы родом, обер-лейтенант?
– - продолжал, свои вопросы Кох.

– - Из Восточней Пруссии, господин рейхскомиссар.

– - Из Пруссии? Значит, мы с вами земляки, ведь это мое гау {область}. А

кто ваши родители?

– - Отец, он, правда, давно умер, был управляющим имением князя

Шлобиттена, вблизи Эльбнига, господин рейхскомиссар. Я сам, до поступления в

военное училище, служил помощником нового управляющего.

– - Постойте, постойте, -- задумался Кох. Вдруг он, оживший, повернулся

к генералу, находившемуся в комнате.-- А ведь я вас, кажется, помню! Помню!

В тридцать пятом году я охотился в тех местах и обедал в замке Шлобиттена.

Теперь я припомнил, что разговаривал тогда с управляющим и его помощником.

Значит, это были вы?

– - Так точно, господин рейхскомиссар, это был я,-- скромно признался

Кузнецов. И добавил: -- Для меня большая честь, что вы запомнили этот

случай. У вас редкая память!

Произошло чудо. Кох "узнал" в советском разведчике помощника

управляющего крупным имением! Чудо было тем более удивительным, что Кузнецов

никогда в жизни не бывал в Восточной Пруссии вообще, в имении Шлобиттена в

частности.

Подобрев, Кох стал разговаривать с обер-лейтенантом гораздо

дружелюбнее. Угостил отличными египетскими сигаретами. (Даже с собой дал в

подарок коробку!) Спросил уже вполне доброжелательно:

– - Где вы были ранены, Зиберт?

– - Под Курском, господин рейхскомиссар. В связи с ранением вынужден

временно, до полного выздоровления, служить в тылу. С нетерпением жду

возвращения на фронт.

– - О, скоро вы получите удовлетворение за свою рану. Фюрер готовит

большевикам сюрприз как раз в том районе.

От неожиданности Кузнецов чуть не привстал на стуле. Не может быть --

или он ослышался?

Нет, это действительно произошло. Сам рейхскомиссар Украины и гаулейтер

Восточной Пруссии Эрих Кох в случайном разговоре с каким-то обер-лейтенантом

выболтал военную тайну о намечаемой гитлеровской ставкой важной операции!

Едва ли Кох подозревал, что его беседа с одним из обычных посетителей с

точностью до одного слова в тот же вечер стала известна вначале командованию

нашего отряда, а затем в Москве.

Кузнецов запомнил вскользь брошенную реплику разговорившегося сверх

меры близкого к Гитлеру гаулейтера. Не оставило ее без внимания и

командование отряда. Узнала о ней и Москва.

В начале лета мы снова вспомнили о хвастливой фразе Коха. Сводки о

движении через Здолбуновский узел, которые нам ежедневно доставлял Авраамий

Иванов, служивший на железной дороге, и другие разведчики,

свидетельствовали, что гитлеровцы стягивают к району Курской дуги огромное

количество живой силы, техники и боеприпасов.

Однажды наши разведчики установили, что на это направление гитлеровцы

кружным путем перебрасывают свои дивизии даже из-под Ленинграда. Затем

чрезвычайно ценную информацию мы получили из другого, довольно неожиданного

источника.

Как-то партизаны Красноголовец, Клименко и Попков глубокой ночью вышли

на линию, чтобы заминировать первый выходной путь со станции. По ряду

соображений выбрали место вблизи переезда. Залегли в глубокой канаве вдоль

линий, снарядили мину, проложили шнур.

Оставалось только, как говорят портные, "пришить к пуговице костюм" --