часового.

– - Нет.

– - А кто там?
– - И Валя взглянула на дом.

– - Денщик.

– - Я пройду и подожду генерала. Для него срочный пакет из

рейхскомиссариата.

Валя не раз приносила Иль гену пакеты, и часовые знали ее.

В особняке ее встретил денщик, который начал работать у Ильгена лишь

несколько дней назад.

Валя это хорошо знала, но, сделав удивленное лицо, сказала:

– - Я из рейхскомиссариата. А где же старый денщик?

– - Та вже у Берлини!

– - Зачем он туда поехал?

– - Поволок трофеи. Прошу, фрейлейн, до хаты, там обождете.

– - Нет, я дожидаться не стану. Мне тут надо отнести еще один срочный

пакет. На обратном пути зайду. Генерал скоро будет?

– - Должен быть скоро.

Сказав часовому: "Я скоро опять зайду", Валя ушла. За углом она увидела

мальчика.

– - Беги скорее и скажи, что все в порядке. Пусть едут!

Коля Маленький стремглав побежал на квартиру, где его с нетерпением

ждали Кузнецов, Струтинский, Каминский и Гнидюк. Все они были одеты в

немецкую форму.

– - Валя сказала, что можно ехать, все в порядке!
– - выпалил он.

– - Хорошо. Беги сейчас же на "маяк". В городе сегодня опасно

оставаться. Беги, мы тебя догоним, -- сказал Кузнецов.

– - Тикаю! Прощайте, Николай Иванович!

Коля замешкался минутку, потом подошел к Кузнецову и поцеловал его в

щеку.

– - Ай, стыд какой! Ты же не маленький! --смеясь, заметил тот и сам

поцеловал Колю.
– - Беги скорее!

Через несколько минут они уже были у особняка Ильгена. Кузнецов, в

форме гауптмана, первым вышел из машины и направился к особняку.

Часовой, увидев немецкого офицера, отсалютовал:

– - Господин гауптман, генерал еще не прибыл.

– - Знаю!-- резко кинул ему по-немецки Кузнецов и прошел в особняк.

Следом за Кузнецовым шел Струтинский. В передней сидел денщик и дремал.

– - Я советский партизан,-- отчетливо сказал ему Кузнецов.-- Хочешь

остаться живым -- помогай. Не хочешь -- пеняй на себя.

Денщик опешил: немецкий гауптман... партизан! Дрожа и стуча от испуга

зубами, он бормотал:

– - Да я зараз с вами... Мы же мобилизованные, поневоле служим...

– - Ну смотри!

Обескураженный денщик, все еще не веря, что немецкий офицер оказался

партизаном, застыл на месте.

– - Как твоя фамилия?
– - спросил Кузнецов.

– - Кузько.

– - Садись и пиши,-- приказал Кузнецов.

Под диктовку Николая Ивановича денщик написал: "Спасибо за кашу. Ухожу

к партизанам. Беру с собой генерала, Кузько".

Эту записку положили на видном месте на письменном столе в кабинете

генерала Ильгена.

– - Ну, теперь займемся делом, пока хозяина нет дома,-- сказал Кузнецов

Струтинскому.

Николай Иванович и Струтинский произвели в особняке тщательный обыск,

забрали документы, оружие, связали все это в узел.

Струтинский остался с денщиком, а Николай Иванович вернулся к часовому.

Около того уже стоял Гнидюк. Кузнецов, подходя, услышал:

– - Эх, ты!
– - говорил Гнидюк.
– - Був Грицем, а став Фрицем.

– - Тикай, пока живой,-- как-то вяло и неуверенно отвечал часовой.--

Какой я тебе Фриц!

– - А не Фриц, так помогай партизанам!

– - Ну, как договорились?-- спросил подошедший сзади Кузнецов.

Часовой резко повернулся к нему.

– - Гауптман тоже? выпучив глаза, спросил он.

– - Тоже, тоже!
– - Идем со мной!
– - скомандовал Кузнецов.

– - Господин офицер, мне не положено ходить в дом к генералу.

– - Положено или не положено, не важно. Ну-ка, дай твою винтовку.
– - И

Кузнецов разоружил часового.

Тот поплелся за ним в особняк.

На посту за часового остался Коля Гнидюк.

Из машины вышел Каминский и начал прохаживаться около дома.

Все это происходило в сумерках, когда еще было достаточно светло и по

улице то и дело проходили люди.

Через пять минут из особняка вышел Струтинский, одетый в форму

часового, с винтовкой, и стал на посту. Гнидюк пошел в особняк.