Влад выбрал в компе файл этого интервью и щелкнул по клавише.

«…- Кем уполномочен майор? — вцепилась в рукав Хейли Наташа.

— А-а, это вы? — Госсекретарь недовольно высвободил руку. — Наслышан о ваших подвигах… Фирсова уполномочили президент и Совет Наций.

— Почему именно его?

— Он единственный офицер, реально контролирующий обстановку. Его авторитет в войсках чрезвычайно высок.

— А может быть, вы просто хотите иметь на Айрин человека, рука у которого не дрогнет, если выяснится, что не все лазейки в „золотые подвалы“ закрыты?

— Заметьте, вы сами ответили на ваш вопрос.

— Так да или нет?

— Мне нечего вам сказать.

— Последний вопрос, господин госсекретарь! Говорят, на закрытом слушании в Совете Наций президент признался, что о „золотозапасе Лефлера“ было известно сразу, насчет ракет было полное заведомое вранье и первоначальным намерением было — захватить сокровища. Но, оценив масштабы такого „вливания“ в экономику, эксперты ужаснулись и посоветовали закрыть к ним доступ. Даже не частично, а полностью, чтобы не было соблазна. Но к тому моменту уже началась „золотая лихорадка“ и ситуация вышла из-под контроля… Это правда?

— Никаких комментариев…»

Фирсов остановил запись. Все верно. И неверно одновременно. Как бы ни старались журналисты и заседатели в Совете, истины им не узнать, пока не найдется Лефлер. Вот кто мог пролить свет на реальное положение вещей. Либо он, либо… Поль Лемье. Причем последний для дознавателей даже предпочтительнее. Вот тогда-то можно будет сказать определенно, насколько справедливой была эта война. Влад не мог объяснить почему, но чувствовал, что это именно так.

— Командир! — В дверь заглянул лейтенант Жданов. — Разрешите?

— Что?

— У нас все готово. Рябчик спекся.

— Неужели нашли?!

— А то?! Хватит нам в плен попадать да глупостями заниматься. Реабилитируем себя по полной программе. С нами пойдете или сюда его доставить?

— Я бы пошел, — Фирсов с досадой стукнул по столу. — Да на виду я. Сорву всю операцию к черту!

— Я то же самое хотел сказать, — улыбнулся лейтенант. — Да и поздно уже.

— Это как? — Фирсов замер.

— А так. — Жданов распахнул дверь и сделал шаг в сторону. — Получайте. Так сказать, из первых рук.

Майор вскочил и уставился на «владельца» самого недоступного в мире богатства, господина Поля Лемье.

— Наконец-то, — выдохнул Фирсов. — Заждался вас, господин резидент…

Поль Лемье окинул взглядом помещение и кивнул Фирсову.

— Для дилетантов ваши люди не так уж и плохи. — Он с иронией взглянул на Жданова.

Тот остался невозмутимым, словно реплика пленного к нему не относилась. Лемье прошел и без приглашения уселся в кресло напротив стола коменданта.

— Уважение к противнику — одно из главных достоинств настоящего солдата. — Фирсов тоже сел и многозначительно взглянул на Жданова.

Тот неторопливо ретировался. Ему явно хотелось присутствовать на допросе. Ведь эта процедура была по его специальности. Но Фирсов решил провести ее самостоятельно. Тому имелись основания. Лемье мог сказать нечто особенное, но исключительно тет-а-тет.

— Надеюсь, вы не возьмете на себя утомительную роль дознавателя? — Лемье сложил руки на груди. — Я не намерен откровенничать.

— Ваше право, — кивнул Влад. — Нет, допроса не будет. Но, раз уж вы здесь, я хотел бы прояснить некоторые моменты наших с вами взаимоотношений.

— Только то, что действительно касается нас, не более.

— Кто разработал эту морально разлагающую стратегию «золотого бума»?

— Вы подозреваете, что я?

— Нет, извините за прямоту, но вы больше похожи на тактика. Я допускаю, что вы детально продумали практическую реализацию замысла, но идея не ваша. Чья? Лефлера?

— Это не имеет значения. Идея была чертовски хороша, и мы почти добились ее воплощения в жизнь. Наше военное искусство оказалась гораздо эффективнее агрессивной земной стратегии, и сыграно все было почти идеально. Я понимаю, что вы вправе возразить — «но у вас ничего не вышло!» Однако теперь мы имеем богатый опыт, и в следующий раз все ошибки будут учтены.

— Вы надеетесь взять реванш?

— Пусть это буду не я, а кто-то другой. Опыт есть опыт. Это не черты характера, живущие и умирающие с каждым отдельным человеком. Его можно передавать. Будущие стратеги учтут наши промахи и спланируют операцию идеально. Им будет легче, чем нам, и это гарантия успеха. Согласитесь, мы и сейчас действовали почти безупречно.

— Согласен. Подозрительно было только слабое сопротивление и исчезновение вполне боеспособной армии с театра военных действий.