– По магазинам своим, – вставил Балаганов.

– Ну что еще… Лена – красивая белокурая девушка… Вот и все пока, Остап Ибрагимович.

– Не густо, но хорошо. Спасибо, Адам Казимирович.

– Да уж… ладно… – пригладил свои кондукторские усы тот.

– А зачем нам, командор, эта Лена? Ее папаша-нэпман?

– Вот вы всегда, Шура… Но здесь, камрады, есть что-то такое, что может указывать путь к разгадке исчезновения этого ценного молочника.

– С двумя… – хотел добавить свою обычную фразу Балаганов, но воздержался, глядя на своего командора, расхаживающего по комнате.

– Хорошо, пойдем по пути расследования, друзья-товарищи… – Бендер подошел к входной двери конторы и с уличной стороны ее повесил картонку с надписью: «Закрыто, работают эксперты». Вернулся в комнату и продолжил:

– Если верить следователю, что, и не верить, а руководствоваться результатами допроса вора-домушника, что он никакого молочника не брал и даже не видел такого, а к нему применяли, как сказал Доменко, меры устрашения…

– Знаем эти меры, командор, – махнул рукой Балаганов, – когда я в допре…

– Не перебивайте старших, бывший уполномоченный по рогам и копытам.

– И я знаю, какие это меры устрашения у милиции, а тем более у гэпэушников…

– Помолчите и вы, Адам Казимирович… Не уводите мои рассуждения в сторону.

– Да, да, да, Остап Ибрагимович, простите, вспомнилось как-то…

– Так вот, друзья мои, товарищи, будем считать, что домушник не брал этого молочника. Тогда вопрос, кто его взял, украл, разбил и выбросил, что маловероятно? Кто задаю себе и вам вопрос? Был еще вор? Второй вор или первый? Оказывается, что Лоев любовался этим изделием в последний раз еще задолго до кражи. Кроме того, он сделал акварельный рисунок с него, как натюрморт. Признался он мне, что собирался продать его… Но передумал, жена устроилась работать в больнице, начали получать карточки. Он решил повременить с продажей молочника. А когда я попросил его, помните, нарисовать его, так он своего акварельного рисунка не нашел и нарисовал нам в трех экземплярах по-памяти. Не нашел он своего этого рисунка и сегодня. Исчез и все. А не оказался ли первый вор в самом доме учителя рисования? Задал я себе вопрос, детушки-друзья мои. Возможно. Свояк? Пять лет тому, как его выслали. Жена? Маловероятно. Она из простой семьи. Рисовальщик не посвящал ее в ценность молочника. Сын? Ученик седьмого класса?… Не вызвал у меня подозрений. Но когда всплыл в этом деле велосипед!.. Что Ленин папа вдруг подарил Славе его! С чего бы это? Чтобы кататься парню вместе с его дочерью, охранять ее? С трудом верится, камрады-компаньоны мои, – начал закуривать Бендер.

– Ой, точно, командор, ой, правильный ход к этой разгадке.

– И я с вами согласен, Остап Ибрагимович, – подтвердил Адам.

Прикурив папиросу, Бендер не спешил одобрить мнения своих друзей. Присел к столу и взял карандаш, и на листе блокнота начал записывать, говоря:

– Первое. Сблизится, как только можно, с семиклассником Лоевым. Через него с его симпатией Леной, дочерью нэпмана… Узнать фамилию нэпмана… впрочем, магазин его радом, комнату же его передают нам…

– А Славе я предложу научить его водить автомобиль, Остап Ибрагимович.

– Дельное предложение, Адам. От него и выведать можно что-то… каким это образом папаша Лены подарил ему велосипед? Так дальше…

Раздался стук в дверь конторы и голос:

– К вам можно?

– Заняты, занят! Работают эксперты! – подскочил к двери Балаганов.

– Ничего, ничего, соседи… – вошел мужчина, одетый элегантно по тому времени, среднего возраста, полноват, лет пятидесяти можно было ему дать, глядя на него.

– Мой магазин рядом с вами, товарищи…

– А-а, пожалуйста, прошу, прошу к нам, – пошел к нему на встречу Бендер. – Рад познакомиться. Бендер, археолог, Остап Ибрагимович.

– Очень приятно, товарищ Бендер, а я Клюев… Юрий Власович, товарищи. Мне приказано передать вам контору… Тоже полуподвальную, рядом с вами…

– Очень хорошо, Юрий Власович! Дверь в нее сделаем, музей там наш археологический организуем. Вот спасибо…

– Спасибо не мне, – засмеялся Клюев. – А властям, они меня ущемили. Склад там у меня, освобождаю уже. Хотите посмотреть?

– Да, да, конечно…

– Тогда прошу, – двинул рукой Клюев в сторону выхода.

Бендер с компаньонами последовал з Клюевым. Это была полуподвальная комната, примыкающая к «Доларху», размером таким же, как и комната их конторы. Без окон, требующая ремонта не только стен, но и полов.

– Электрику надо провести, дверь в мой магазин заложить, а к вам дверь сделать, – пояснил Клюев. – Как довольны?

– Из-за неимения лучшего, конечно, Юрий Власович, – ответил Остап.

– При недостатках жилья и помещений в городе, конечно, – товарищ директор магазина, – произнес Балаганов.

– Итак, смотрины состоялись, можете приступать к ремонту и организации своего музея, товарищи.

– Спасибо властям и вам, конечно, Юрий Власович, пожал руку нэпману Бендер.

– На новоселье… открытие музея, пригласите?

– Непременно, непременно, Юрий Власович, – заверил Остап нэпмана.

Компаньоны-предприниматели вернулись к себе, оставив Клюева в его магазине, и Бендер сказал:

– Благодаря этому украденному молочнику наш «Доларх» расширился, знакомство со щедрым нэпманом, дарящим велосипед, состоялось. Знакомство с ним продолжим, узнаем причину подарка велосипеда Славику. Решение, – прошелся по комнате Остап, – В командировку мы с вами едем, Адам. Вы, эксперт Балаганов, остаетесь на хозяйстве, нанимаете нужных мастеров и делаете ремонт комнаты для музея. Привлекаете к этому и рисовальщика Лоева.