А там, в Сталинграде, погибает, зажатая в кольце советских войск, трехсоттридцатитысячная армия генерала Паулюса. Эта трагедия больно сжимала сердце генерала Моделя, и в ее гибели он чувствовал часть и своей вины: несмотря на строгие приказы сверху, он до сих пор не отправил под Сталинград ни одной дивизии, ни одной части. Конечно, было веское оправдание — начиная с августа, русские своими активными действиями на ржевском и сычевском направлениях связали его и соседа справа генерала Рейнгардта по рукам и ногам. Но все же Модель искренне переживал за своих соотечественников в Сталинграде и в душе проклинал всех, кто виноват в этой трагедии, и больше всего Гитлера, возомнившего себя Наполеоном.

Горя гневом, Модель невидящим взором посмотрел на карту — на резко выгнутую к Ржеву двухцветную дугу, где семнадцать дивизий держали трехсоткилометровый фронт. Он горестно задумался: «А что, если русские ударят под основание этой дуги, Западный фронт — на Сычевку, а навстречу ему — Калининский — на Белый? Это значит, что его, моделевская, армия будет отсечена от основных сил ЦГА?»

— М-да! — промычал он и стал прикидывать, какими располагает резервами. — Маловато... — покачал головой Модель и прочертил линейкой невидимую линию от Сычевки до Белого. — Если здесь прорвут, то главные удары направят на Никитино и Андреевское, и тогда для нашей армии — второй Сталинград!.. — Он вызвал начальника разведки. — Доложите, что замышляют русские против нас и генерала Рейнгардта.

Начальник разведки расстелил поверх оперативной карты свою и начал, водя по ней карандашом:

— Докладываю разведобстановку на сегодня, 6.00. В междуречье Вазузы и Осуги на четырехкилометровом рубеже Гредякино — Васильки русские выдвинули против 95-й дивизии три стрелковых. В лесах Костино — Луковцы сосредоточился кавалерийский корпус, полагаю, 2-й гвардейский генерала Крюкова. Восточнее его — танковый корпус. По всем признакам — это 6-й генерала Гетмана. В урочище, — разведчик водил карандашом по зеленому району с надписью «Селичанский Мох», — большое скопление пехоты. Считаю, что сюда подошел 8-й гвардейский стрелковый корпус генерала Захарова.

— А здесь? — Модель показал линейкой на коричневый овал западнее города Белого.

— Здесь в лесах от Новгородово и почти до Клемятино большое скопление пехоты, конницы и танков.

Командующий его остановил и по телефону вызвал начальника штаба.

Тот не заставил себя долго ждать... Модель приказал начальнику разведки снова все повторить.

— Полагаю, — продолжал тот, — здесь 20-я армия Западного фронта, прикрываясь справа Осугой, будет наносить удар с Гредякино на Белохвостово и там повернет на запад. А с Белого им навстречу двинет ударная группировка Калининского фронта... И в случае успеха русских нам грозит окружение.

— Вы, полковник, правы. Только в том случае, если удар будет наноситься в западном направлении. — Командующий положил линейку по меридиану Луковцы — Триселы. — А представьте себе, что вдруг генерал Конев повернет всю эту группировку на девяносто градусов, на юг? Тогда что? — И сам ответил: — В таком случае стрелковый корпус, а за ним в затылок танковый и конный корпуса нависнут над одной 1-й танковой дивизией. А такой неожиданности, господа, от русских генералов можно ожидать. Воюют они черт знает как — не по науке и не по уставу. — И генерал Модель перевел взгляд на начштаба. — Ваше мнение?

— Я, экселенц, все это предвидел и разработал оба варианта. Но для этого нужны силы. Следовало бы дивизии, предназначенные к отправке под Сталинград, задержать.

— Задержать? — командарм сделал большие глаза. Нависла гнетущая тишина. Раздумывая, он подошел к окну. Дождь немного стих, лишь ветер с той же силой трепал в саду голые деревья. Там, цепко держась на суку, качалась ворона и как назло каркала, словно выкрикивала: «Не отправ-ляй! Не отправ-ляй!»

«Проклятие!» — мысленно выругался генерал и круто повернулся к разведчику.

— Когда ожидается наступление?

— По нашим данным, 26 — 27 ноября.

— Двадцать шестого? — Модель посмотрел на начштаба.

— Так точно, экселенц.

— Что будем делать?

Начальник штаба ответить не успел. Загудел телефон, и услужливый голос доложил, что на проводе сам фельдмаршал Клюге. Разговор его был коротким:

— Фюрер приказал — ни шагу назад! Чего бы ни стоило, а ржевско-вяземский плацдарм удержать. — И дальше, понизив тон, продолжал: — Я просил генерала Рейнгардта подумать, как вам помочь. Для этого я предложил ему подготовить два контрудара. Первый вдоль оси железной дороги — на Белохвостово, второй, для страховки вас, — на Триселы — Подсосонье.

— Вас понял. Но, господин фельдмаршал, должен вам доложить, что у меня нет резервов. И я прошу вас разрешить до 27 — 28 ноября задержать отправку дивизий под Сталинград.

— Что? Еще не отправили? — грозно прозвучал голос Клюге. — Немедленно отправить и доложить!

— Не могу. — Модель решил проявить настойчивость. — Они застряли около уничтоженных мостов, которые сегодня ночью взорвали партизаны. Должен вам доложить, что в тылу властвую не я, а разные там банды: «Родина», «Народные мстители», «Патриоты», «Дядя Ваня»...