– - Ох, госпожа моя Луна!
– - пробормотал вполголоса чародей, прижимаясь лбом к оконному стеклу, за которым была лишь чернота. Когда совесть вещала голосом Кверкуса, было проще, ибо спорить с наставником вошло в привычку. Иволге возражать не хотелось, да и что ей возразишь: она права. Всю жизнь лгать, таиться и трястись, что тебя разоблачат. И убивать всякого, кто заподозрит неладное.

Маргрит, единственный человек, который будет посвящен в тайну, уже сейчас неприятен. И убить его, скорее всего, не получится, он хитер, наверняка предусмотрел подобную возможность и подстраховался. Не так уж трудно после смерти явить нужным людям с помощью чар собственный призрак, который поведает, завывая (по желанию заказчика) всю правду о своих злодеяниях, а заодно сдаст подельника. Харьеров помощничек не скрывал, что у него есть друзья-чародеи.

Неожиданно чуть ли не с тоской вспомнились перепалки с Крестэлем. Теперь они казались забавными, а сам Кайт -- неплохим парнем. Приняв предложение Маргрита, придется думать (возможно, очень скоро), как спасти жизнь наследнику Приморского Предела.

Да, мечты о власти, богатстве и высоком положении лелеемы давно, но он хотел получить все это, оставаясь собой, чародеем Серпилусом, а не становясь поддельным принцем с женским именем.

Так что, пожалуй, надо не досадовать на появление птахи в комнатушке палача, а благодарить Госпожу Луну за оказанную милость, за то, что в Залесном ему было послано избавление не только от бессилия.

***

Хотя Маргрит и утверждал, что Серпента предана Харьеру, чародей решил ничего не говорить ей о злодейских планах. Серп разделял мнение Эроны -- чернокосая действительно была скользкой, он почуял это еще в первую их встречу в Мелге. Зачем она выдавала себя за мужчину? Следила? Но если у нее имелось поручение к помощнику палача, почему попросту не пришла, не поговорила? В предложении помочь раскрыть заговор не было ничего противозаконного, он бы непременно согласился сразу, не раздумывая. Да и Кайта она зачем-то водила за нос, спала с ним, хотя парня прочили в мужья принцессе. Нет, говорить нужно сразу с Харьером, минуя лишние уши.

Серп надеялся, что сегодня-завтра увидит наместника во время трапезы или вечером, в покоях принцессы, но этого не случилось. Мрагрит тоже не появлялся за общим столом, даже Змейка старалась как можно чаще оставлять Эрону и чародея наедине. Это изрядно тяготило, ибо принцесса день ото дня становилась все любезнее и любезнее. К счастью, теперь Серп мог легко пробудить девушку от наваждения, сам же и вовсе перестал его испытывать.

В конце концов чародей не выдержал и попросил принцессу устроить его встречу с Харьером.

– - Вы чем-то недовольны, принц?
– - забеспокоилась девушка.

– - Нет, ваше высочество. Дело в том, что я получил послание из дома. Мне придется ненадолго отлучиться. Следует поставить вашего деда в известность.

– - Вот как?
– - лицо принцессы потемнело.
– - И когда же вы намеревались поставить в известность меня?

– - Я знал, что вы огорчитесь, и не решался...

– - Я вам не верю!
– - Эрона не скрывала, что рассержена.

Серпа позабавила проницательность будущей королевы. Еще в самом начале их знакомства он с удивлением обнаружил, что девушка не носит при себе амулетов, позволяющих распознать ложь. Сначала решил, что это случайность, и ее высочество просто позабыла надеть какое-нибудь зачарованное украшение, потом понял, что Эрона вовсе ими не пользуется. Он даже заподозрил, что принцесса и не знает о существовании столь удобных для лишенных дара вещиц, но не решался спрашивать в присутствии посторонних, а после позабыл. С амулетом или без, в беседах принцесса проявляла недюжинное чутье на фальшь.

– - И почему вы по-прежнему носите эту противную личину?!

– - Ваше высочество, -- Серп взял девушку за руку, пуская в ход успокаивающие чары.
– - Поверьте, я желаю вам лишь добра. Мне самому тяжело покидать вас, но, увы, это необходимо.

На сей раз принцесса поверила, наверное, потому, что говорил чародей чистую правду. Как только он расскажет Харьеру о замыслах Маргрита, нужда в поддельном принце отпадет, и его, наконец, отпустят. Обретение свободы не могло не радовать, смущало лишь то, что принцессу он оставит одинокой и несчастной. Серп предпочел бы, чтоб ее утешал не только престарелый дед, но и кто-нибудь помоложе, не состоящий в родстве. Тот же Кайт, к примеру. Хотя уж очень нелицеприятно он описывал Эрону. То ли она сильно изменилась за год, то ли Крестэль -- болван. Благонравная до оскомины, видите ли! Он просто не подозревает, какой пыл таится в глубине этой теперь отнюдь не плоской груди.

Чародей моргнул и отвел глаза, поспешив вспомнить Иволгу.

– - Я понимаю важность государственных дел, принц, -- смягчилась Эрона.
– - Вы увидитесь с дедом сегодня же.

Харьер выслушал чародея молча, с непроницаемым лицом. Оно и понятно, никому не хочется узнавать о собственных ошибках, особенно таких, которые едва не привели тебя самого к гибели.

– - Благодарю за службу, Серпилус, -- сказал наместник, глядя на чародея из-под тяжелых век. Старческие пальцы теребили длинные жемчужные четки.
– - Ответь, почему ты отказался от предложения Маргрита? Я стар, хорошо знаю людей. Твоя верность меня не только радует, но и немного удивляет.