Я налила ему валерьянки для успокоения и оставила в зале, отправившись за требуемой отравой. Через пару минут я выдала ему сырные кубики, пропитанные сильным ядом, и предупредила:

– - Это, возможно, не поможет от всех грызунов избавиться, но, по крайней мере, значительно сократит их численность. Только не оставляйте воду в пределах досягаемости и следите, чтобы домашние животные не съели.

– - Спасибо, дочка, выручила, - поблагодарил он и поспешил домой.

Я ожидала, что вскоре ко мне опять придут жаловаться на практикантку, но пока все было тихо. Вечером, закрывая дверь, я радовалась, что все-таки ошибалась, во мне говорило предубеждение, и я зря так плохо думала о магичке.

Но к утру говорить об этой самоуверенной девице без употребления ругательств я уже не могла.

Ночью я проснулась от стука в окно и крика: "Пожар! Пожар!" Ночь озаряли сполохи пламени от сильного огня. В селе у нас дома деревянные и стоят довольно близко друг от друга. Пожар - это одно из самых страшных бедствий, которое может оставить все село без крыши над головой.

Я вскочила с кровати и быстро оделась, нисколько не заботясь о внешнем виде. Подхватив пару ведер, я побежала туда, откуда видно было зарево. В соседних домах тоже хлопали двери, никто не остался безучастным. Горел сеновал старосты. Огонь был настолько силен, что сразу было видно - тушить бесполезно. Все, что оставалось, так это спасти другие постройки. Староста быстро организовал работу - выстроил часть собравшегося народа в цепочки, которые передавали ведра, другие заливали водой стены ближайших домов и сараев. Еще несколько человек выводили из хлева упирающихся коров, ловили разбежавшихся поросят и кур.

Всю ночь мы боролись с огнем, к утру от усталости едва не падали, но нам удалось не допустить распространения пожара. Единственной сгоревшей постройкой стал сеновал, впрочем, этого и следовало ожидать. После того, как залили водой последние угли на пепелище, мы помогли хозяевам вернуть живность обратно и лишь затем разбрелись по домам.

Я вернулась домой чуть живая, плечи и поясницу непривычно ломило. Не раздеваясь, рухнула на кровать и мгновенно уснула. Последней членораздельной мыслью была та, что придется кипятить постельное белье, иначе не отстирается.

Проснуться удалось только около полудня, и то только после того, как меня растолкала бабушка. Она довольно бесцеремонно содрала с меня одеяло, а когда я попыталась вернуть его обратно и снова уснуть, обрызгала меня холодной водой. Только тогда я соизволила открыть глаза. Обычно я люблю вставать рано и плохо переношу ночные бдения, поэтому вынужденный дневной сон надолго выбивает меня из колеи. Однако узнав бабушкино сообщение, что меня ждут в аптеке, значительно прибавило мне скорости: я постаралась побыстрее привести себя в порядок.

Увидев рыдающую Забелу, жену старосты, я уже не удивилась - ночное происшествие явно не могло пройти бесследно. Когда я вошла в зал, она жаловалась бабушке:

– - Ума не приложу, что теперь делать. Сено заготовили на всю зиму, а теперь все потеряно. Чем кормить скот? Ну, допустим, для коз я веники заготовлю, а что делать с коровами, с лошадью? Где теперь сено взять? На дворе осень, уже листья опадают. Боюсь, придется резать. А как налоги платить? Что делать?

Не спрашивая, я накапала в стакан валерьянки и молча подала стакан - пускай выскажется.

– - Что делать? Что делать?
– повторяла пострадавшая.

– - Не волнуйтесь так. Поможем, чем сможем, - я попыталась ее приободрить.

– - Тебе легко говорить, Верена, - она скептически посмотрела на меня.
– А у нас ни клочка сена после пожара не осталось.

Она была права. Зима длинная, еще неизвестно, сколько потребуется корма. Люди просто побоятся свой скот без еды оставить.

– - Что ж, пойду я, пожалуй. Придется, наверное, скот забивать, - сказала расстроенная женщина.

Она направилась к двери и едва не столкнулась с влетевшим сыном Валиссы:

– - Куда летишь? Едва с ног не сбил!
– рассердилась она, но мальчишка проигнорировал ее слова. Подбежав ко мне, он схватил меня за руку и потащил на улицу:

– - Что случилось?
– этот вопрос я произнесла уже не один десяток раз за последние сутки.

– - Мама повеситься хочет, - заплакал парнишка.

– - Как повеситься?
– я опешила. Придя в себя, я поспешила за ребенком. Следом за мной побежала Забела. По дороге к нам присоединился дядя Лука, который направлялся проведать бабушку.

Когда мы подбежали к дому, дети Валиссы стояли на улице и плакали.

– - Где мама?
– спросила я, тревожно всматриваясь в зареванные личики.

– - Там, - пальцем показала на дом Лина, семилетняя дочь вдовы.
– Она нас не пускает. Дверь закрыла.

Дядя Лука разбежался и высадил дверь ударом плеча. Едва не застревая в дверях, мы одновременно попытались войти в дом. Когда мы вбежали на кухню, Валисса уже стояла на табурете с петлей на шее. Забела сразу же вцепилась в табурет, не давая его опрокинуть, а мы с дядей Лукой сняли с нее петлю и помогли спуститься. Она дрожала и плакала, не в силах вымолвить ни слова, в глазах ни искры разума - одна боль. Мы усадили ее на тот же табурет, на котором она только что стояла. Я побежала налить ей сладкий чай - давно известно, что сладкое является отличным успокоительным. Придерживая чашку, я помогла ей сделать несколько глотков. Постепенно дрожь стала проходить, тем не менее, нам удалось уговорить ее выпить еще чашку мятного чая. Забела тем временем гладила ее по голове. Пока мы успокаивали, как могли, мать, дядя Лука ушел на улицу утешать детей.