Ты держал себя достойно,

И твоя подруга-дойна

Привела меня сюда.

Я чудовищного Змея,

Семиглавого злодея,

Много лет уже ищу,

Сабли на него точу.

И теперь к нему в берлогу

Показал ты мне дорогу.

Видишь, там бежит с холма

Ведьма старая сама!

Значит, время подошло

Рассчитаться ей за зло,

Что всю жизнь карга творила

От восхода дотемна.

Как ни прячься, вражья сила,

Все ж не скроется она

И поплатится, конечно!

Лишь добро на свете вечно.

Ну, проклятая, держись!

И гайдук с размаху ввысь

В небеса метнул над хатой

Грозный буздуган зубчатый,

Чтоб ударить по врагу.

А Стригойка-Згрипцоройка,

Словно мышка-землеройка,

Заметалась на лугу,

Спину выгнула в дугу;

Зря она себя корежит —

Ей помочь ничто не может!

С громом рухнул на каргу,

На Стригойку-Згрипцоройку,

Богатырский буздуган,

Как могучий ураган,

И колдунью, и постройку

Раздавил и доконал,

В землю черную вогнал.

И проснулся в тот же миг

Расколдованный родник;

И колючки и бурьяны,

Что росли среди поляны,

Превратились в мак багряный,

В желтый донник, вереск пряный,

В пестрые ковры гвоздик

И боярышник румяный.

За кустами диких роз,

Притаясь, дышать не смея,

Андриеш и Фэт-Фрумос

С нетерпеньем ждали змея.

Вот раздался лязг и звон.

Это полз к своей берлоге

Возвращавшийся Дракон,

Семиглавый и стоногий.

Он сопел, то здесь, то там

Изрыгая дым и пламя.

По деревьям и кустам

Яростно хлестал хвостами.

Фэт-Фрумос нахмурил брови

И промолвил чабану:

— Я немедля бой начну.

Здесь прольется много крови.

Для семи драконьих шей

Наточил я семь мечей.

Будь все время наготове,

Рядом стой и не зевай,

Мне оружье подавай!

Только молвил богатырь —

С ревом вылез на пустырь

Змей Балаур семиглавый,

Протянул во всю длину

Шею гибкую одну

И разинул зев кровавый,

На бойца дыша отравой.

А бесстрашный Фэт — Фрумос

Исполинский меч занес

Над чешуйчатым Драконом,

Опустил клинок со звоном,

И под лезвием каленым

Покатилась голова,

И окрасилась трава

Кровью, как смолою, черной,

Ядовитой и тлетворной…

Но сломавшийся клинок,

Загремев, упал у ног.

Андриеш стоял на страже,

Подал меч другой тотчас же,

Размахнулся вновь герой —

Нет и головы второй!

Покатилась вдоль откоса,

Чешуею грохоча,

Но в руке у Фэт-Фрумоса —

Лишь обломок от меча.

Свистнул третий меч подъятый

И ударил тяжело,

А за ним — четвертый, пятый

Разлетелись, как стекло.

Славен будь, клинок помятый!

Грудой головы лежат,

Горы и холмы дрожат,

Но дракон проклятый бьется,

Стервенеет, не сдается,

Льет с клыков смертельный яд,

Изрыгает черный смрад,

Грузно виснут шей обрубки…

Пусть клинок сломался хрупкий,

Но дела идут на лад!

Ох, дракон бушует зря —

Не сломить богатыря!

Пусть дракон, яря свой гнев,

К гайдуку, осатанев,

Пастью тянется щербатой,—

Но у нечисти хвостатой

Уж не семь голов, а две,

Остальные — на траве.

Вот сверкнул шестой клинок —

Голову срубил шестую,

Но и сам, сломавшись, лег

Рядом, на траву густую.

Заревел окровавлённый

Змей с одною головой,

А воитель непреклонный

Вынул меч последний свой.

Тут, при виде новой сабли,

Силы змеевы ослабли,

Льется кровь — грязна, густа,

Душит гада тошнота.

Тут злодею неспроста

Пригодилась мощь хвоста!

Чуть лишь Фэт-Фрумос подступит —