действовавшего на Южном фронте, успешно атаковала

крупную мотоколонну противника. Бомбами и

пулеметным огнем уничтожено 129 немецких автомашин и до

двух батальонов вражеской пехоты». (Сообщение Сов-

информбюро.)

Сведения о выходе этой фашистской воинской части

из Одессы на Николаев принес в катакомбы Яша Гор-

диенко.

ПРЕДАТЕЛЬ

Первыми на место происшествия в квартиру

Садового прибыли сотрудники из ближайшего

полицейского участка. Бегло осмотрев ее, они тут же поспешили

заявить, что случай самый обыкновенный и не

заслуживает особого внимания: «Убийство с целью

ограбления». Опровергать эту сомнительную версию сигуранца

не стала, а, наоборот, искусно поддержала ее,

распространив слух, что якобы убитый занимался разными

спекулятивными махинациями и скупкой золота. Ход

был хитрый. Пусть подпольщики знают, что сигуранца

поверила предположению полиции, а потому и не пред-

96

принимает решительных мер по розыску настоящих

убийц.

На самом деле реакция сигуранцы на гибель

«Ангела» была резкой, мгновенной. Как только раздался

звонок из полиции и в сигуранце стало известно

о случившемся, работники отдела Ионеску тут же, не

теряя ни минуты, бросились на Преображенскую.

Переодевшись в обычный городской костюм, лока-

тинент Друмеш пошел на квартиру Садового и, увидев

«двоюродного брата», «с которым еще вчера обедал

в ресторане», мертвым, пустил такую трогательную

слезу, что, глядя на него, шумно засморкались и

любопытные кумушки, которых всегда предостаточно там, где

что-либо стряслось.

— Были у вашего родственника драгоценности? —-

спросил Друмеша полицай, составлявший протокол.

— Были ли, не знаю, но думаю, что могли быть, —

ответил Друмеш, не сводя глаз с «любимого братца».—

Коммерческий был человек, деловой.

— Кхм, кхм... — нарочито громко, чтобы обратить на

себя внимание, кашлянул в кулак дворник,

приглашенный полицией в качестве понятого. — Свояк к нему вчера

приходил с двумя парнишками, с сыновьями вроде.

Друмеш насторожился, но не повернулся, позы не

изменил — все так же скорбно глядел на посиневшее

щетинистое лицо «Ангела». Но дед умолк,

выжидательно уставился в затылок Друмеша.

— Свояк... Какой там свояк! — хмыкнул Друмеш.—

Грабитель, наверно, а пацаны — шпана уголовная...

И куда только полиция смотрит?

— Но, но! — прикрикнул на него полицай,

шаривший в шкафу.

— Что ты, что ты, мил-человек! — шепелявя,

запротестовал дед. — Скажешь тоже... Обходительный был

человек, вежливый. Даже самогоном грозился

попотчевать, а ты говоришь — грабитель... Да и мальчонки

на шпану не похожи. Да ты-то свояка и сыновей его

должен знать, а?

— Какой он из себя? — спросил Друмеш. — И

мальчишки...

Дворник задумался, пожал плечами.

— Как какой? Высокий такой, представительный.

В шляпе. Лицо, как у тебя, длинное, а вот нос

другой — точно ястребиный, с горбинкой. Что еще? Бро-

7 Б. Поляков

97

ви... Да, да, брови, пушистые они у него — густые и

как сажей намазанные... Признаешь?

— Ну, ну... А пацаны?

— Мальчишки как мальчишки, — продолжал

дворник, поняв Друмеша ио-своему, — оба как на одну

колодку — небольшого росточка, рыжеватые. Только

один, в кубанке который, с веснушками, а другой, что

в кепке, — без них, без веснушек...

— А раньше, папаша, ты их видел?

Полицай, строчивший протокол, оторвался от своего

занятия, поднял голову.

— Нет, раньше я их не примечал. Они сказывали,

когда к нему шли, что он, царство ему небесное, —

дворник кивнул на тело Садового, — любил больше

у них чаи гонять. Да и недавно он тут поселился, не то

в конце сентября, не то в начале октября.

«Может, действительно навещал свояк», — подумал

Друмеш про себя, а вслух сказал:

— Был у него свояк, верно, но только погиб он,