Увеличилось число искровых станций — радиопередатчиков. Для их получения генерал Юденич затеял целую переписку с Могилёвской Ставкой Верховного главнокомандующего. Просил настоятельно, говоря о необходимости Сверхштатных радиостанций. Подготовка радистов велась при армейском штабе.

Чтобы маршевое пополнение не могли обнаружить турецкие наблюдатели, перевалы через горные хребты в опасной зоне преодолевались только ночью с соблюдением полной светомаскировки. Строжайше запрещалось даже курение на ходу. Днём с русских передовых позиций каждой дивизии в тыл демонстративно отводилось по батальону, которые под покровом ночи возвращались обратно.

Обеспокоенные турки неосмотрительно выдвинули вперёд в светлое время дня усиленные дозоры. То там, то здесь на Солнце проблескивали стекла цейсовских [14] биноклей, которыми Берлин щедро одарил своих союзников. Об этом доложили Юденичу, на что тот ответил:

— Приказываю: вражеские дозоры не тревожить.

— Но если это удобнейший случай для их уничтожения, тогда как поступать?

— Огня по ним не открывать, даже просто отпугивающего.

— А если дозоры нахальничать будут: близко подбираться к вашим окопам?

— Ну и пусть подбираются, и на наши хитрости насмотрятся досыта. Это только нам и надо...

Штабная подготовка генерала Юденича была высокой. Штаб Отдельной Кавказской армии разрабатывал под руководством своего командующего наступательную операцию тщательнейшим образом. Её подготовка была достойна академических учебников по военному искусству в годы Первой мировой войны. Особое внимание обращала на себя оперативная маскировка подготовки наступления.

Штабом армии был распущен слух о намечавшихся якобы ранней весной наступлении Ван-Азербайджанского отряда и экспедиционного корпуса генерала Баратова совместно с англичанами в Месопотамии. А чтобы всё было правдоподобно, Юденич приказал произвести в Персидском Азербайджане закупку большого количества верблюдов для обозов. Одновременно закупались гурты скота для питания войск, заготовлялась пшеница и фураж.

Поскольку «кормовых» денег в казне баратовского корпуса имелось только на самое необходимое, Юденич отдал по финансовому ведомству армии следующий приказ: командирам отдельных воинских частей разрешалось выменивать скот, фураж и пшеницу у местных жителей на сахар.

Дезинформация турецкого командования велась всевозможными способами. За несколько дней до начала наступления армейским штабом была послана командиру 4-й Кавказской стрелковой дивизии срочная нешифрованная телеграмма. В ней содержались «сведения» из разряда секретных — сосредоточиться на станции Сарыкамыш для дальнейшей отправки по { Железной дороге в Персию. Всё было сделано так, чтобы содержание нешифрованной телеграммы особой важности стало известно многим по пути её движения.

13-й стрелковый полк дивизии был «шумно» переброшен в пограничную Джульфу, где, выгрузившись из железнодорожных вагонов, совершил неспешный, демонстрационный суточный переход. После этого полк быстро возвратился назад.

20 декабря в Карской крепости, в своём штабе командующий армией собрал высший офицерский состав. Присутствовали только командиры корпусов и 4-й Кавказской стрелковой дивизии — генералы Калитин, де Витт, Пржевальский и Воробьёв с начальниками своих штабов. Генерал Юденич, предупредив собравшихся о необходимости соблюдения строжайшей тайны, изложил план предстоящей наступательной операции на Эрзерумском направлении.

Никаких письменных документов на руки участникам совещания не выдавалось даже в опечатанном виде. Уже это одно свидетельствовало о полной секретности всего услышанного на совещании в Карсе.

За пять дней до начала операции участок прорыва был полностью изолирован от армейского тыла. На всех путях были выставлены сторожевые заставы и конные разъезды, им была поставлена категоричная задача — всех впускать и какого, ни под каким предлогом, не выпускать из охраняемой зоны. Таким образом треугольник Ольты — Карс — Каразман оказался полностью изолированным не только для посторонних лиц, но и для своих военных.

Почтовая служба продолжала принимать почтовую и телеграфную корреспонденцию также в одностороннем режиме. Письма и телеграммы не отправлялись в Тифлис в течение всех этих дней.

Любопытную картину представляла из себя и железнодорожная станция города Карс. Поезда из Грузии приходили в Город переполненными, а из Карса уходили пустыми.

Строжайшая тайна готовящегося армейского наступления соблюдалась буквально во всём. Не только войска, но и старшие начальники были извещены о ней в самые последние минуты. Причём каждому командиру было сообщено, что именно на него возложено нанесение главного удара. Это «казалось чрезвычайно важным психологическим моментом, благодаря которому все должностные лица на фронте были предельно энергичны.

Умело проведённая штабной «командой» Юденича игра по маскировке готовящейся наступательной операции и дезинформация врага через его же агентуру в тылу русских достигла своей цели. Подготовка зимнего наступления Отдельной Кавказской армии военными исследователями по сей день считается «классикой» Первой мировой войны, да и не только её.

Факт остаётся фактом. Введённые в полное заблуждение демонстративным передвижением русских воинских частей в районе Джульфы на левом фланге турки до самой последней минуты полагали, что в наступление в направлении на Битлис должен перейти 4-й армейский корпус противника.