Шрифт:
Фаридой в санаторий. Ты хотя бы раз бывал в санатории? Вот видишь... Молчишь. Ты даже не знаешь,
что это такое.
– Ты знаешь...
– проворчал Махмуд-бек.
– Я...
– Помолчи о санаториях...
– прервал Махмуд-бек.
– Подумай лучше о том, что на Памире с огромной
шайкой остается Джанибек-кази.
– Мы займемся им...
– не очень уверенно пообещал Аскарали.
Он понимал, какую огромную сложность представляет ввод нового человека в эту операцию, сколько
потребуется времени для того, чтобы добиться доверия у людей, связанных с хитрым, опасным курбаши.
До сих пор невозможно установить его точное местопребывание. Где-то на Памире...
Махмуд-бек прав, в сущности. Аскарали посмотрел на Друга.
– А ты постарел...
– неожиданно сказал Махмуд-бек.
От этого сообщения Аскарали вздрогнул.
– И очень устал...
– продолжал Махмуд-бек.
– Очень...
– Я не сплю вторую ночь...
– как бы оправдываясь, пробормотал Аскарали.
– Вернусь, отдохну.
Он понял, что Махмуд-бек пошел в наступление.
– Ну, ты... - Он хлопнул друга по плечу, откровенно рассмеялся. Слабый, больной человек и так
сожалеет о старости и усталости своего товарища!
Махмуд-бек воспользовался моментом и заговорил твердо, убежденно о необходимости изменить
решение. Центр должен все взвесить еще раз. Махмуд-бек Садыков двинется на Памир, разыщет
Джанибека-кази, узнает о его планах, связях с иностранными разведками, о его возможностях.
Джанибека-кази необходимо обезвредить. С этим Центр, разумеется, согласится.
– И еще одно...
– Что?
– насторожился Аскарали.
– Здесь, в стране, готовится государственный переворот.
– В крайнем случае через третьи лица нужно поставить правительство в известность. Если ты,
конечно, располагаешь достоверными данными. Вот и все...
– спокойно посоветовал Аскарали.
– Нет! Не все...
Махмуд-бек коротко рассказал о новой беде, которая ждет туркестанских эмигрантов.
– Переворот хотят сделать их руками... Прибыли «гости» из соседней страны.
– Да, у них опять назревает конфликт, - согласился Аскарали.
– Очередной.
– На этот раз хотят поднять туркестанцев. Причина: бесправие, отсутствие школ на родном языке, нет
представителей эмиграции в правительстве, нет для многих работы...
– Страна бедная.
– Как это объяснишь тысячам людей, нищим, лишенным всяких прав.
– Старый, испытанный метод... Чужими руками...
– проговорил Аскарали.
– Чужими. Но это руки наших соотечественников, обманутых людей.
– Да... Правительство подавит мятеж. Будет большое кровопролитие.
– Аскарали замолчал. Взял со
столика коробок спичек, повертел, очень внимательно рассмотрел этикетку.
Как он изменился за последнее время, у него совершенно белые виски. Поседели даже брови. Они
серебрятся при тусклом свете керосиновой лампы. И глубокие морщинки расходятся по лицу. Он
действительно постарел. А ведь уже давно имеет право на отдых. Возможно, если бы не шла война,
Аскарали отозвали бы домой...
Аскарали бережно положил коробок на место. Даже поправил, отодвинув его подальше от лампы.
142
– Что можешь сделать ты?
– спросил он.
– «Гости» обязательно обратятся ко мне. Попросят у меня помощи. Если я покину страну, они придут к
другим, пообещают посты в новом правительстве, выложат деньги, привезут оружие.
– Сведения точные?
– От вождя племени. Он и пошлет их ко мне. Только ко мне!
– Но ты через несколько дней должен покинуть страну. Такова воля правительства.
– Я попытаюсь задержаться.
– Ты очень слаб...
– Я скоро встану. Очень скоро. Так можешь и доложить.
Махмуд-бек считал для себя вопрос решенным: он остается. Причины были слишком важные. И
Аскарали не может с ними не посчитаться.
– Хорошо...
– выдохнул наконец Аскарали.
– Попытаюсь взять всю ответственность на себя. Оставайся.
Пока. Об окончательном решении Центра я сообщу. И если...
– Ничего не будет. .
– перебил Махмуд-бек.
– Только ты не сгущай краски, когда будешь докладывать о