даровался королем и считался не только престижным, но и выгодным. Поскольку Британия почитались

владычицей морей, — и не без оснований! — именно военно-морские силы узурпировали руководство тайным

учреждением. Среди адмиралов, возглавлявших эту службу, естественно, встречались разные люди. Хью

Синклер был человеком дела. Он так же, как Саммербэг, терпеть не мог министерских болтунов, готовых

утопить в словесах и бумагах любое разумное начинание. Его бесило иронически-покровительственное

отношение руководителей британского кабинета к поставляемой Саммербэгом тревожной информации об

истинных намерениях Гитлера. И поскольку адмирал никому не позволял посягать на независимость

Интеллидженс сервис, он поощрил новую поездку сотрудника к влиятельным наци.

Кончалась вторая неделя пребывания Саммербэга в Германии. Пора было возвращаться в Лондон. Тем

более что на душе у Фреда становилось все беспокойнее. В стуке кованых каблуков “коричневорубашечпиков”,

в фанатичных сборищах юнцов из “гитлер-югенда”, во все более откровенных и наглых заявлениях лидеров о

необходимости завоевания “жизненного пространства” для тысячелетнего рейха отчетливо нарастал грохот

войны.

Вчера, когда Розенберг подвез Фреда к небольшой уютной гостинице на своем черном “хорхе”, нацист,

улыбаясь, сказал:

— Мой друг, я понимаю, вы уже спешите домой. Все мы скучаем по дому, не правда ли? Однако

потерпите немного. Вы уже немало знаете о том, каким мы представляем себе грядущее. Но завтра, может быть,

вы узнаете еще больше и укрепитесь в доверии к нам. Постарайтесь до обеда не исчезать. В крайнем случае,

вызовите моего адъютанта с машиной. Он поможет держать с нами связь. Договорились?

И Розенберг протянул белую мягкую руку.

Фред ночью спал плохо, каждый раз возвращался мыслями к туманному намеку Розенберга. Для Фреда

не составляло тайны, почему нацисты с ним возятся, охотно предоставляют возможность путешествовать по

стране, ведут долгие беседы. Конечно, идет игра в кошки-мышки. Гитлер заинтересован, чтобы информация,

которой начиняют англичанина, поступала в лондонский Форин Оффис. Фред прилагал все усилия, чтобы

именно эта сторона его деятельности становилась известной нацистским главарям. Пока это ему удавалось.

Около двух пополудни — Фред уже собирался пообедать

— раздался телефонный звонок.

— Как самочувствие, мой друг? Спали, надеюсь,

хорошо? Ну и прекрасно. Тогда будьте готовы: сейчас за вамп

заедет машина. Что? Нет, пообедаем позже. Знаете, я очень рад

за вас: с вами хочет побеседовать фюрер…

“В конце концов если отправляешься в ад, то почему бы

не встретиться с дьяволом?” — усмехнулся Саммербэг.

Надевая галстук, вдруг вспомнил свою встречу с Генри-

хом Гиммлером — и слегка покраснел. Впервые за все поездки

в Германию он испытал что-то вроде унижения. С Розенбергом,

с Эрихом Кохом и даже с малоразговорчивым Гессом Фред вел

себя свободно, раскованно, совершенно не испытывая чувства

неуверенности и страха. Но когда Гиммлер, принимая гостя в

своем кабинете, льдисто сверкнул пенсне и немигающе

уставился на Фреда, тот, к своему стыду, вздрогнул. На миг

почудилось, что за столом сидит не теплокровное человеческое

существо, а какая-то доисторическая рептилия. Хотя с тех пор

прошло больше года, Фред и сейчас ощутил ледяное прикосно-

вение щупальцев испуга. Но Фред быстро овладел собой и уже

в “хорхе”, сидя позади адъютанта Розенберга, с удовлетворени-

ем почувствовал в себе азарт охотника, а не трепетную робость

дичи. Даже тяжелые своды и массивные лестничные марши

рейхсканцелярии не подавили этого чувства. В приемной

стояли несколько эсесовцев. Их черная форма настолько впи-

сывалась в мрачные апартаменты, что уже ничего не добавляла

к общему впечатлению. Было бы куда страшнее, если б они ока-

зались в белом, невольно отметил про себя Саммербэг.

Едва он переступил порог приемной, как из массивных

дверей кабинета вышел Розенберг.

— Приветствую, друг мой, — начальник внешнеполитического отдела привычно улыбался. — Рад видеть