предупреждены. Ну, а что касается немцев… это уж как повезет.

Несколько минут Коблиц сидел с закрытыми глазами. Затем энергично поднялся.

— Завтра, как договорились, звоните Фриче сразу после обеда. Ну, до встречи, панна Кристина. Все

должно быть хорошо.

Коблиц покинул Кристину, провожаемый испуганным взглядом хозяйки. После того как в доме побывал

гестаповец, она потеряла покой, не знала, как себя вести.

Коблиц сказал Кристине достаточно много. Но об одном обстоятельстве промолчал: о том, что в прорыве

через границу придет участие вся польская группа. В том числе и брат Кристины Рудольф Шармах.

Что касается Фриче, Коблиц рассчитывал, что тот не станет выкидывать неожиданные коники. В

интересах гестаповца поскорее избавиться от повисшей на нем тяжести. В случае удачного похищения

шифровальной машины Коблиц обещал забыть о Фриче. Но одно дело рассчитывать, другое…

Кристина позвонила гестаповцу около трех пополудни. Спросила — возьмет ли на сегодня билеты в

кино?

В трубке долго слышался фоновый шум. Наконец Фриче хрипло произнес:

— Да.

Кристина вернулась домой, выставила на подоконнике портрет фюрера и принялась собираться в дорогу.

Сигнал в окне, обозначавший положительный ответ Фриче, мстительно придумала Кристина: пусть обожаемый

вождь нации, сам того не подозревая, примет участие в операции против своего рейха…

Секретную продукцию с завода вывозили только по вечерам, когда наступала темнота. На сей раз

темнота устраивала не только фашистов, но и Коблица.

Первый этап операции прошел успешно. Рейсовый шофер фургона вовремя занемог. Нужный водитель

вовремя подвернулся на глаза начальнику.

В результате хитрой комбинации в фургон погрузили лишний экземпляр машины. Лишний — для того,

чтобы получатели не сразу хватились недостачи и не начали раскручивать веревочку. Груз должен быть получен

всеми адресатами. А на заводе пока разберутся — неделя минет.

Фургон благополучно выехал за ворота завода. За ним на некотором расстоянии следовал мотоцикл с

коляской и три охранника. Все в гражданской одежде, чтобы не привлекать внимания. На выезде из города

дорогу охране внезапно перегородило несколько мотоциклов. Люди в черной форме с черепами на рукавах

стали тщательно проверять документы, не обращая внимания на возмущенные возражения охранников. Фургон

оторвался от непосредственного наблюдения. За мельницей остановился. Нескольких минут хватило на

перегрузку ящика в крытый грузовичок. В нем находилось трое поляков и двое людей Коблица. Затем фургон

медленно последовал дальше. А грузовик свернул в сторону и помчался в обратном направлении.

Среди поляков больше всего Коблица тревожил Рудольф Шармах. Он заявил, что участие в операции

примет, но ни в коем случае переходить границу не станет. Он твердо решил вернуться к жене. На все доводы

Коблица о безрассудности возвращения в Германию Рудольф упрямо твердил:

— Как-нибудь выкручусь, а жену не оставлю. Так что давайте без паники…

Грузовичок бросили в распадке, неподалеку от пограничной реки Найсе. Дальше ящик тащили на себе,

благо запаслись специальными матерчатыми подхватами. Коблиц знал порядок обхода границы германской

службой и план построил как раз на немецкой пунктуальности. Надо сказать, что в те дни граница охранялась

не очень ретиво. Найсе не отличалась шириной, но служила достаточно серьезной преградой для перебежчиков.

Поэтому даже немцы на погранслужбу в этих местах смотрели сквозь пальцы.

Похитители укрылись в складках холма, дождались, пока пройдет немецкий наряд. Теперь, по

соображениям Коблица, имелось минут сорок времени. Быстро спустили на ледяную воду два надувных

резиновых плота. На один поставили ящик с машиной. Туда же сели Коблиц и его парни. На второй — поляки.

— Прощайте, ребята, я остаюсь, — тихо сказал Руди. — Даст бог, свидимся.

Ему никто не ответил. Плоты быстро достигли середины реки. Фигура Шармаха стала едва различимой,

когда раздался одинокий выстрел. Коблиц отчетливо видел, что Шармах покачнулся и тяжело рухнул на темный