– … Я раз и прибег! А Сергеич мне и говорит... Ты Пашка истинный махновец, - тараторил он без умолку.
– Посмотри на себя. А что смотреть? Вона все тута! На мне! Рубаха да порты, а что грязные, так я на посту...

– Стоять!
– откуда-то сверху из-за наваленных деревьев раздался громкий окрик.
– Пашка, подь сюды, стервец! Кого там привел?! А? Быстро!
– слышалось, как сверху кто-то шумно слазил, обламывая ветки.
– Давай, зови командира! Ну!

Ветки раздвинулись и появилось сначала массивное тело в толстом свитере. Затем с кряхтением показалось и красное от приложенных усилий лицо. Отдуваясь пожилой партизан поправил висевшую за спиной винтовку и только потом спросил:

– Кто таков будешь? Давай, говори все без утайки. Можа ты ихний шпиен? А?

Тот в ответ тихо рассмеялся.

– Отец, ты на мое лицо посмотри, - кепку учитель сдвинул на затылок, обнажив для июльского солнца высокий лоб.
– У меня же на лице написано, что я еврей!
– однако старый не разделял его оптимизма; такое впечатление, что его вообще было сложно чем-то прошибить.
– Юде, отец я, настоящий юде, как немец говорит.... Таких, как я они не любят. Слухи ходят, что в лагеря нас сгоняют...

– … Похож вроде, - тем временем бормотал партизан, хмуря брови.
– Жиденок — он и есть жиденок...

– Что же ты Михал Силыч такое говоришь?
– укоризненно проговорил другой голос, обладатель которого оказался плотным человеком невысокого роста.
– Значит-ца , говоришь еврей, да к тому же учитель. Хорошоооо, - протяжно протянул он.
– Нет! Даже не хорошо, а просто замечательно. У нас как раз детишек целая туча — будет чем заняться.

После некоторого молчания он продолжил:

– Меня зовут Голованко Илья Сергеевич. Я местный командир, - последнюю фразу старшина произнес каким-то виноватым тоном.
– Ты уж земляк не обижайся на такой «теплый прием». Война, сам должен понимать... Ну, что стоишь как жених на свадьбе, пошли знакомиться с хозяйством!

Пришлый кивнул головой на такое скорое посвящение в партизаны и нырнул вслед за старшиной в густую листву. Внутри он пробирался чуть не на ощупь. Пеньки с разлохмаченной щепой, острые прутки так и норовили ухватить его за штаны и вцепиться в ноги.

– Давай, земеля, вылазь, - из гущи кустов, из которых он уж и не знал как выбираться, его буквально выдернули.
– Заблудился?!
– засмеялся командир, показывая рукой на небольшую вырубку.
– А теперь знакомься... Вона нам сколько! И не чинись, у нас все по простому... Эй, народ! В нашем полку прибыло! Прошу любить и жаловать, Семен Николаевич Маркин. По профессии учитель. Вот, Агнешка, будет тебе помощник!
– бросил он в сторону статной светловолосой женщины.

Не прошло и нескольких минут, как со всех сторон набежал народ. Сначала оторопевшего учителя, мнущего в руках кепку, обступили галдящие женщины. С надеждой заглядывая ему в глаза, они спрашивали о своих родственниках, знакомых. Кто-то тут же ему сунул в руку краюху хлеба...

– Откуда это он нарисовался?
– недовольным голосом поинтересовался, вынырнувший откуда-то сзади Смирнов.

– Да, спросил я еще толком, - не оборачиваясь ответил тот, разглядывая как Маркин пытается свернуть козью ножку.
– Пожду трошки, пусть человек хоть чутка отойдет.

– Смотрю, теряешь ты хватку старшина, - капитан встал рядом с ним.
– Что-то не нравиться он мне! Что-то в нем такое есть... Чистенький он какой-то весь, - выдал, наконец-то, Смирнов.
– Прилизанный, что-ли... Да, и на спину посмотри! Видишь, как держит?! Ох, непрост он, ох непрост!

Игорь, давай на чистоту, - старшина повернулся к нему лицом.
– У нас с тобой трошки не все гладко. Так ведь?! Что кривишься-то? Ну, не нравлюсь я тебе! Поди деревенщиной меня считаешь... Хм, не уж-то угадал. Ну и хрен со всем этим!

На секунду он прервался и быстро окинул взглядом поляну.

– Ты пойми! Чтобы там между нами не стояло, людей это касаться не должно..., - продолжил Голованко, буравя глазами капитана.
– Тебе не сегодня завтра назад надо будет уходить, а мне тут жить, с ними... Вон с бабами, детишками, да увечными воевать буду немца. Ты будешь там далеко, а им вот здесь помирать придется... Так что не замай мне их, - он легонько повернул капитана в сторону курящих мужиков.
– Ты посмотри на него. Ну какой из него немец?! Пузо торчит, небритый, глаза как стеклянные... Напяль на него китель? А? Тьфу! Мерзость одна получается!