Шрифт:
Чертыхаясь, он осторожно вытащил ногу из природного капкана и попытался на нее встать, что удалось ему с трудом. Боль стреляла с такой силой, что майор чуть не застонал.
– Придется ковылять, - пробормотал он, делая небольшой скачок до ближнего дерева.
– Эти олухи все равно сами не разберутся... Куда же ты прешь?
– едва не заорал он, увидев, как высокий пулеметчик из его отряда направился в сторону от основной группы.
– Куда? Стоять!
Держа на весу пулемет, тот что-то высматривал в жердяном шалаше. Фон Либентштейн дернулся было в его сторону, как его глаза что-то уловили. Это было какое-то легкое, едва уловимое движение, где-то там на периферии.
– Это еще что такое?
– он оперся спиной на дерево и плотнее прижал приклад.
– Баран!
– ничего не подозревавший солдат наклонился и что-то поднимал с земли.
– Что?
– еле слышно прошипел майор.
Что-то темное вылетело из-за деревьев и снесло пулеметчика вместе с шалашом. От неожиданности майор выстрелил. Мимо! Их разделяло метров двадцать, не больше...
– Проклятые недоумки!
– буквально выплюнул он, снова делая прыжок вперед.
– Солдаты! Солдаты! Фельдфебель! Они здесь! Здесь!
– со стороны его группы послышались выстрелы.
– И там заслон поставили, черти, - майор начинал восхищаться тем, кто здесь организовал оборону.
Понятная на первый взгляд ситуация постепенно приобретала совершенно невнятные черты, от которых становилось совершенно не по себе.
– Господин майор, господин майор, - прямо на него, с шумом ломая ветки, пер плотный фельдфебель.
– Мы загнали двоих в болото. Фриц и Заэр их держат... Вот... нашел, - массивный пулемет в его руках выглядел тростинкой.
– Кажется это Курта.
– Мы опоздали, - пробормотал майор, опираясь на руку солдата.
– Недавно ушли. Значит, этих надо взять живыми. А как вторая группа?
– Не ясно, господин майор. Выстрелов слышно не было, - ответил тот, придерживая свободной рукой пулемет.
– Поганый лес, скажу я вам, господин майор... У меня от него мурашки по всему телу. Иду и кажется, что из-за каждого куста за мной кто-то смотрит... О! … !
Вилли даже испугаться не успел, как почувствовал, что его бросило в сторону.
– О! Черт!
– вывихнутая нога вновь попалась под какой-то пенек.
– А-а-а!
Длинной очередью разразился пулемет. Майор упал на спину и, подвывая от боли, смотрел, как его живой костыль, куда-то стреляет. С бешеным выражением лица он водил стволом из стороны в сторону.
– Господин майор, я задел его, - проорал он, тыча вперед.
– Не уйдет!
– Стой, помоги мне, - фон Либентштейн поморщился от боли в ноге.
– Если ранен, то никуда не денется... Сейчас должен Шееер подойти. С его людьми и пойдем.
Действительно, примерно через полчаса со стороны проселочной дороги показались фигурки солдат, которые осторожно пробирались между деревьев.
– Шеер! Шеер! Где вы там?
– пребывая в отвратительном расположении духа, фон Либентштейн громко заорал.
– Сколько вас можно ждать?! Мы опять опоздали! Снова! Черт вас дери!
Запыхавшийся лейтенант, вытянулся перед ним. Судя по его пыльному, в каких-то репьях и листьях кителю, он не только бежал со всех ног, но и где-то полз.
– Вы меня слышите, Отто?
– зыркал на него майор, баюкая свою ногу.
– Эти чертовы бандиты словно всё знали... Вы что-нибудь нашли?
Тот сразу же расплылся в улыбке. Он явно ждал этого вопроса.
– Да, господин майор. Мы нашли землянку, которая очень похожа на операционную... Думаю, это именно то, что вы и искали. Там какие-то бумаги до сих пор лежал. Я приказ их не трогать.
Фон Либенштейн едва не подпрыгнул на месте.
– Я посмотрю, вы молодец!
– совершенно искренне присвистнул командир, поднимаясь с пня.
– Срочно к этой землянке. Фельдфебель, все тут прочесать — ямы, коряги, дупла! Эти бандиты могли где-то устроить схрон...
Майор ковылял без всякой помощи. Только время от времени его лицо перекашивала гримаса боли. «Отлично, просто отлично!
– он уже заранее предвкушал находки.
– Этому тщеславному ослу все-таки удалось удивить меня! Видимо, придется ходатайствовать о его награждении... Хотя, посмотрим, что там внутри. Не хотелось бы ошибиться... Боже мой, если именно здесь все и происходило... Черт, как же больно!». Похоже, с ногой будут проблемы.
Они шли к самой западной оконечности лагеря. Именно здесь обычно и стоял караул и сюда чаще всего и наведывался тот самый врач из Москвы. Фон Либентштейн прекрасно помнил его сутулую фигуру, которая часто мелькала именно в этих местах. «Они ушли не так давно, - размышлял он, когда до выставленных возле землянки часовых оставалось совсем немного.
– Возможно, ранним утром или поздно ночью. В любом случае там должно что-то остаться... все не увезешь и не вынесешь. Придется здесь покопаться».