Раздался негромкий смех. Это был неживой смех, напоминавший больше воронье карканье.

– Он слышал о каких-то эксцессах?!
– майор наклонился вперед и повысил свой голос.
– Так вот мой генерал, Береза это ад! Там стояла наша ремонтно-восстановительная часть, приписанная к … дивизии, кажется. Это десятки людей, техника... Когда они впервые не вышли на связь никто поначалу ничего не заподозрил. Все обнаружилось, когда пропал очередной отряд с трофейной техникой, направленной для ремонта... Вы не представляете, что там было, - было видно, что рассказ ему дается не очень легко; лоб покрылся испариной, крылья носа слегка подрагивали.
– Ужас! Из солдат сделали фарш! В некоторых домах вообще не было ничего целого. Стены, крыша...
– все это было выедено словно муравьями! Я не могу представить, чем это сделали... Вы понимаете, я даже не представляю этого?!

– Все хватит! К черту эти подробности!
– не выдержал генерал.
– Это не совсем то, что я хотел бы услышать, но вполне достаточно для принятия решения! Через час буду готов предоставить вам список и состав специальных команд. В течение этого же времени вам будут предоставлены маршруты патрулирования для групп! Пусть каждый занимается своим делом! Врачи болезнями, а мы войной! Хайль Гитлер!

Через несколько часов военная машина вновь закрутилась, только в этот раз в ее движение вмешалась какая-то другая, никем и ничем не предусмотренная сила.

36

Старшина ожесточенно брыкался, пытаясь просунуть пальцы под гибкий прут.

– Тудыть его!
– заорав, в яму спрыгнул Сергей.
– Держись, Петрович!

Сверкнуло лезвие ножа! Раз! Раз! Обрубленный корень, извиваясь змеей и разве что не шипя, исчез в жирной глине.

– Фу! Брось ты её!
– с трудом выдохнул Голованко, осторожно ощупывая шею.
– Вот тебе и Андрейка! Падла! Хватай ее!

Взгляд старшины уткнулся в лежавшую рядом женщину, поливавшую слезами корявый сучок.

– Чую я, кончилась наша война, - негромко бормоча, вылез он из земляного плена.
– Этот Андрейка спятил... Серега, быстро уходим! Здесь оставаться нельзя! Уж лучше к немцам... Что зыркаешь? Что, совсем ничего не понимаешь? Все! Кончилось война! Сначала вещи пропадали, потом вода начала наступать, теперь дело дошло до корней... Не понял? Учиться он!

Выливая из фляжки на лицо женщины воды, он продолжал с горечью говорить:

– Срочно уходить надо! В лесу мы не жильцы... Тут деревня одна есть... Да, та самая! К ней надо идти! Может там пересидим, пока все не утрясется... Слушай, если с нами он так, то что он с немцами он что делает?

Вопрос остался без ответа...

Сборы были недолгими. Растрепанные, напуганные люди брали все по минимуму — еда и оружие.

Голованко в этих сборах не участвовал; вся эта суета прошла как-то мимо него. Рядом то и дело кто-то пробегал, что-то спрашивал, таскал какие-то ящики и мешки. Он смотрел на то место, которое еще недавно надежно их укрывало и от дождя и от жары...

– Ну вот дождался, - забормотал он, останавливая взгляд на очередном партизане, выглядевшем одновременно и как погорелец и как потопленец.
– И от сюда теперь бегу! Сначала с заставы, теперь вот из леса... Видно совсем из меня солдат никудышный!

Вдруг рядом с ним, как чертик из табакерки, выскочил малец.

– Что вы говорите, товарищ старшина! Никто нас не гонит... Мы, как это говорят, только отходим на другие позиции. Вот как! Так мой папка говорил. А вы хороший командир! Если бы не было вас, то не знаю что бы с нами было!
– Пашка дернул его за рукав, с возмущением заглядывая в глаза мужчины.
– Товарищ командир, все готово!
– наконец, сказал он то, за чем пришел.
– Все собрались, ждем только вас.

– Пошли, сынок, - покряхтел старшина, скрывая свою временную слабость.
– Пора нам в путь.

Путь отряда лежал к одному из ближайших сел, где по сведениям партизан находилась одна из ремонтных немецких частей. «Хоть из леса выйдем, - размышлял он, шагая в начале растянувшегося отряда.
– Немец там — это кажется точно... Надо посмотреть... Глядишь и нет там никого?! Фронт движется, эти ремонтиры точно за ним побегут... Нам бы к людям по ближе выйти. Тьфу! Чертов лес!». Глубоко задумавшись, он не услышал тихого окрика.

– Петрович, - вновь раздалось чуть громче.
– Командир!

На тропу вышел партизан и откинул плотный капюшон. Сергей! Его немытое лицо с впалыми щеками улыбалось как всегда радостно.

– Товарищ командир, были мы в селе. Все чисто — немака нема! Но кажись, недавно часть какая-то точно стояла. Можа это она и убралась, - выдал он на дном дыхании итоги разведки.
– Только еще кое-что есть...

– Так..., - разрешающим тоном поощрил старшина.
– Что там еще?