тельный крик:

— Гансг— мошенник! Он сделал подножку! В-

бу-у-дку-у! Немец жулик!

Это кричит Петрика.

Рядом раздается свист. Еще и еще. Галерка свис¬

тит, стучит, грохочет.

Партер аплодирует Босдорфу.

Ганс жулик! Эй, Гитлер, в будку-у-у!— не уни¬

мается Петрика. В общем шуме отчетливо слышен

его голос. Петрика- -весь красный. На его загорелый

лоб то и дело падает черный чубик и мешает ему

смотреть. Резким движением головы Петрика ста¬

рается его сбросить. Но чубик упрям и лезет ему в

правый глаз.

Лицо Плиеша выражает одновременно обиду и

ярость. Он побледнел. Руки сжимаются в кулаки.

Георгиеш замечает, как генерал подзывает паль¬

цем служителя и что-то кричит ему, указывая на них.

Через минуту служитель подымается на галерку. Он

подходит к ребятам: ваши билеты!

Ребята молчат.

Один из сапожников говорит ему:

– Что вы пристали к мальчикам? Мешаете им

смотреть...

— А тебе какое дело!—огрызается служитель.

Ребята безмолвствуют. Илиеш смотрит на служи¬

теля и спокойно отвечает:

— У нас нет билетов!

—Вон! — орет служитель,— проваливайте ко всем

чертям!

Подходит еще один служитель.

Они теснят мальчиков к выходу. Ребят прово¬

жают сочувственные и дружелюбные взоры галерки.

Их выталкивают на лестницу. Двери захлопыва¬

ются за ними. Ребята слышат за дверью приглушен¬

ные аплодисменты.

Кто аплодирует — партер или галерка?

Они выходят на улицу.

Где Георгиеш?— Илиеш оглядывается. Его нет

с ними.

Илиеш вспоминает теперь, что когда они прере¬

кались со служителем, он его не видел. Лицо Илиеша

хмурится.

Идет дождь. Теплый, крупный, летний дождь. Но

ребята его не замечают. Они разгорячены. И с одуше¬

влением обсуждают борьбу, приемы борцов, их пове¬

дение.

Петрика хватает Илиеша за руку:

– Вот сволочи! Подножку делают! Хотят не¬

честно выиграть! — и заключает презрительно и гнев¬

но: —фашисты!

А дождь все идет. Журчат ручьи. И в воздухе, над

улицей, над мокрым ночным городом плывет терпкий,

опьяняющий аромат белой акации.

ГИМНАЗИСТЫ

Петрика и Георгиеш сидели па ступенях «клуба».

Георгиеш рассказывал об окончании вчерашней борь¬

бы. Он говорил тихо, неторопливо, степенно:

— - .. .Зыкин все время только защищался. Когда

же он измотал немца, то схватил его... как это назы¬

вается?.. дубль-нельсоном, повалил и прижал к

ковру. Ганс Босдорф сопротивлялся изо всех сил, но

уже не мог вырваться. Зыкин прижал оба его плеча

к земле, а судья сначала все не свистел.

— - Он, наверно, надеялся, что немец как-нибудь

вырвется. Вот гадюка!— сказал Петрика.

— - ... На галерке начали кричать: «Свисток!» И

стучать ногами. И тогда только судья свистнул.

Подошел Илиеш. Он молча дослушал до конца, а

потом взглянул в упор на Георгиеша и спросил его:

— Куда ты делся вчера?

Я хотел досмотреть борьбу...

А ты видел, как к нам подошел служи гель?

— Нет, я не видел. ..Я стоял на другом конце га¬

лерки.— Георгиеш поднял глаза и встретился с яс¬

ными, строгими, испытующими глазами Илиеша. Он

опустил голову и тихо, с трудом выговорил:

— Я видел... я их очень боюсь... я ушел...

спрятался... —он виновато поднял глаза, по снова

встретил суровый, непреклонный взгляд Илиеша.

— А ты думаешь, мы их не боимся? Но что бы ни

случилось, товарищей нельзя покидать в беде.

Георгиеш повернулся к Петрике, но и тот глядел на

него отчужденно.

— Меня могут выгнать из гимназии... Все время

грозят... —в голосе Георгиеша звучали слезливые

нотки. — А я так хочу учиться...

Илиеш взглянул на веснущатое лицо Георгиеша,

на его потрепанную гимназическую фуражку с бук¬

вами «L. Н.».

— Эх, ты, тихоня... всего боишься... брал бы

пример с сестренки,— сказал он.