Приятно было не только всем этим аппетитно похрумкать, но и просто посмотреть, а то и погладить по верхушкам уютную родную зелень.

Но чтобы хорошо зеленел лучок и бодрей пузатела редиска, кок прихватывал для удобрений в каждый рейс целлофановый мешочек кругленького козьего помёта.

Время от времени он подбрасывал по нескольку горошин в каждый горшок и убирал мешочек на место. Но в этот раз, достав пакет, Борщик заметил, что подошло время обеда. Он бросился разливать суп, накладывать жареные макароны, а для закуски поставил на противоположный конец стола такой же целлофановый мешочек с прекрасным изюмом.

В это время на камбуз снять пробу заглянул аккуратненький, строго выбритый Челкашкин, отхлебнул первого, попробовал второго и мимоходом спросил:

— А это, наверное, на третье?

И, прихватив из первого мешочка несколько золотистых горошин, небрежно бросил их в рот.

В ту же секунду глаза его взметнулись, лицо вытянулось, и, давясь козьим горохом, видавший виды доктор прохрипел:

— Вы чем это собираетесь кормить команду? Чем?

— Витаминами, — как ни в чём не бывало сказал удивлённый кок.

— И это — витамины?! — И, схватив полную горсть уже из другого мешочка, доктор влетел в столовую с криком:

— Посмотрите, какими витаминами собирается вас кормить любимый кок! Посмотрите!

— У моих витаминов есть особые качества! — выкрикнул Борщик.

Все потянулись к ладони доктора и, запустив в неё пальцы, захрустели чудесным изюмом.

— Всю жизнь готов таким хрумкать, — заявил Солнышкин.

— Век бы лучшего не жевал! — с удовольствием крикнул дохромавший до доктора Федькин.

На ладони у доктора на этот раз лежал прекрасный изюм.

— Смотреть надо, из какого мешка хватаете! — слезливо пропел Борщик и протянул команде козий горох, которого хватил доктор.

«Даёшь!» подпрыгнул от смеха, а доктор от возмущения.

— Проветриваться надо почаще, чтобы не ставить рядом с витаминами мешок неизвестно с чем! — крикнул он и, закрыв ладонью рот, кинулся в каюту.

И пока команда обсуждала, каких витаминчиков хватанул их уважаемый доктор, а доктор усиленно чистил зубы и полоскал горло, кок отсчитывал в стаканчик сердечные капли, которые потихоньку от всех хранил за баночкой с луком.

Однако вняв совету доктора, он стал действительно почаще выбегать на палубу.

Во-первых, чтобы получше проветрить пропахшие перцем и лавровым листом мозги.

А во-вторых, и это главное, чтобы вынести оттаявшей мороженой рыбки весёлым пингвинам, которые пристроились на корме «Даёшь!», как на льдине, и даже в тропиках не собирались покидать понравившийся им дружный экипаж. Особенно щедрого кока.

Они прохаживались по палубе, заглядывали с любопытством в каюты и в столовую — посмотреть, чем питается дружная команда, но никогда не попрошайничали. И главным их местом была корма, где их подкармливал и пробовал кое-чему учить Борщик. Он даже подумывал, что сможет выступать в цирке в одной программе с Буруном — но только с антарктическими пингвинами.

Вот к ним-то и вышел в эту промозглую дождливую ночь добрый кок да вдруг увидел, как к борту подваливает какое-то судно, на палубу летит канат, через борт к его пингвинам переваливаются чьи-то громадные сапоги...

И перепуганный Борщик бросился в рубку с криком:

— Пи-и-раты! Пираты!

ИГЛУ, НИТКИ, ЛАНЦЕТ!

Теперь на корме, рядом с пингвинами и Петькиным, толкалась вся команда. И Борщик смущался: ничего себе, принять за пиратов бывших членов своего экипажа, да ещё встреченных среди океана! Он смущался, а Петькин с канистрой в руках старался убраться как можно подальше в темноту.

Но все остальные смотрели за борт: кто там, как, откуда?

— Люстру сюда! — скомандовал Моряков и, взяв её из рук Мишкина, направил луч вниз.

У борта приплясывал в волнах маленький рыболовецкий сейнерок, на его носу мокрый с головы до ног Васька почёсывал ушибленные места рукой, на которой было написано: «Дружба — закон моря ». На трюме жмурился от света Барьерчик, а из рубки, выставив щетинистый подбородок, выглядывал Пла вали-Знаем.

— Вы?! — вскричал поражённый Моряков. — Вы? Свои!

— Мы! — радостно ответил за всех Васька. — Честное слово, мы!

— Свои! — крикнул Солнышкин.

— Конечно, свои! — вздохнул Плавали- Знаем.

— А что же вы здесь делаете? — спросил, ещё более удивляясь, Моряков. За тысячу миль от родного берега, посреди неведомого океана, на крохотном судёнышке качались свои люди!

— Известно — рыбку ловим! — гордо ответил Васька.

— И много поймали? — спросил Челкашкин.

— Плавали, знаем! Три хвоста с половиной! — закричал кто-то в рубке и захлопал крыльями.