— Согласен, — сказал Хозяин, — Исчезнем по-английски, не прощаясь с гостями. Ко мне на дачку. — Вдохнул-выдохнул, продолжил: — Надеюсь, Пан предусмотрел это.

— Конечно! — как солдат генералу, ответил Пан.

Стинг острым ножом поднял неподалеку от Виктора прямоугольник пола, похожий на дверку потайного погреба.

— Прошу за мной, Хозяин! — пригласил он старика. — Все будет тихо и культурно. По трубе выходим в соседний двор. Там ждут машины.

Хозяин неспешно заковылял к черному прямоугольнику, начал, покряхтывая, спускаться.

— И ты! — приказал-прикрикнул Пан Виктору.

Испуганно сжавшись, Виктор последовал за стариком вниз по деревянной лестнице. Ботинки ощутили упругий дощатый помост. Огляделся. Широкая канализационная труба. Тусклый ряд лампочек, убегающих в черноту. Под досками маслянисто поблескивал ленивый, омерзительно вонючий поток. Виктор побежал за маячившими впереди тенями.

— Здесь! — глухим эхом пролетел голос Стинга. — За мной, Хозяин!

Осклизлая железная лестница вела наверх, к воспаленному московскому небу.

Когда Виктор высунулся по грудь из люка, в считанные минуты произошло совсем непонятное. Стинг направил короткоствольный автомат на окно машины, в которой уже сидел Хозяин. Громыхнули три-четыре выстрела, слившиеся в один трескучий звук. Голова старика наклонилась, скрылась в кабине.

Оцепеневший в люке Виктор увидел злобный оскал обезьяны-самца.

— Скажи: кто-то стрелял… «Кто-то», понял? Мы уехали на дачу.

Виктор не двигался с места.

— Понял?! — гаркнул Стинг, открывая дверцу водителя.

Руки сами разжались, и Виктор полетел вниз. Ударился боком о деревянный настил. Боли не почувствовал, только ощутил, как ногу до щиколотки омывает теплая густая влага.

Его поднял за шиворот Пан.

— Кто-то стрелял… — как попугай повторил Виктор. — Они уехали на дачу…

Пан был невозмутим.

— Стрелял? Уехали? На дачу? — Он махнул рукой тяжело дышащим сзади теням. — Пошли дальше. Есть еще выход.

И он повел всех в бесконечную глубь туннеля. Вскоре скомандовал:

— Здесь выходим! — Скрип крышки тяжеловесного люка, и снова его голос: — Все чисто! Давайте!

В крохотном проходе между домами стояли три машины с погашенными огнями.

Виктор сел рядом с Паном. Холодящая зыбкая дрожь не отпускала его. Он ощутил, как лапища Пана благодарно сжала его запястье, услышал, как будто тот говорил вслух: «Все идет нормально. Зуб — щука хитрая. Чует, как волк. Ну да погоди, мы тоже умеем рога обламывать…»

Путь был дальним. Но Виктор, сжавшись в углу, не ощущал движения времени. Все ждал, когда машина остановится и он уйдет. Куда-нибудь… Неважно, куда… От этого Пана, его подручного Стинга, ото всех.

Тяжелые, обитые жестью ворота распахнулись, и машина помчалась по парку к трехэтажному дому, вокруг которого суетились призраки-люди. Их встретил Стинг.

— Пан, Хозяина менты угрохали. Гады… — По его лицу, огибая широкий обезьяний нос, текли настоящие слезы.

— Что ты сказал? — не поверил Пан.

— Хозяина. Хозяина менты… — плаксиво повторил Стинг. — И меня задели.

Приехавшие обступили его со всех сторон.

— Где? Как? Врешь, сука! Говори все!

— Мы сели… Из-за угла — шарах… Я полный газ… Выехал… Смотрю в зеркальце… нет Хозяина. Лежит под сиденьем, — обращаясь ко всем, полуплакал Стинг, прижимал к груди руку, висевшую на широкой марлевой повязке.

— Где он? — резко остановил его Пан.

— Там… В гостиной… Лежит.

Все ринулись по мраморным ступеням в дом. Молча обступили стол, на котором лежал Хозяин. Зуб внимательно осмотрел, даже потрогал пулевые раны на шее, на виске.

Какой-то кривоногий человечек с кошачьими усами принес зажженную свечу и, сложив кисти рук Хозяина, пристроил ее возле них.

— Ну, падла, докопаюсь… — грубо разорвал тишину Пан. — До каждого мента дойду. Такого человека загубили.

Лицо его было отчаянно скорбным.

Виктор стоял рядом с Зубом.

«Чуял я, чуял… Неужто Пан?!»

Вслух Зуб сказал:

— Айда в кабинет. Беседа будет.

По дороге Виктор испуганно шепнул Пану:

— Зуб догадывается, что не менты…

В ответ признательный кивок.

Встали вокруг длинного стола.

У дальнего конца Пан, справа от него Зуб. Слева толстяк и Монгол.

— Значит, так… — весомо начал Зуб, обращаясь к Стингу. — Все наново, как было.

Искривив лицо бедой, Стинг похоронно повторил сказанное.