– Так сладко, горько и хорошо, - произнесла Лили, глядя на бег облаков. Пиво холодными глотками проскальзывало внутрь, но от него становилось немного теплее, и голова ощущалась легкой и беззаботной. Морозный воздух не давал опьянеть, а хмельной напиток не позволял оставаться трезвой и несчастной. Цепкие пальцы горя разжались, отпуская ее сердце.

– Я не знаю, почему, но мне нравится грань между днем и ночью, - ее голос вплетался в звуки города, словно мелодия.
– Зима, и эти тучи, здесь день остановился на этой самой грани.

– Все очень ярко, правда? Именно в такое время все просто до боли ярко. В летний полдень свет становится слишком жестким, и исчезают тени, с приходом ночи все оттенки заменяет чернота. А в такое время, как сейчас, все настоящее.

– Ты прав, - Лили перевернула бутылку и с сожалением сделала последний глоток.

– Не переживай, - улыбнулся Самаэль, - я слетаю еще за одной.

– Звучит, - не удержалась от короткого смешка Лили.

– Тем более что это правда, - он стоял перед ней, смеющийся и такой же настоящий, как свет этого зимнего дня. Лили смотрела на падшего, испытывая смешанные чувства.

Она не успела сделать из его бутылки и пары глотков, как он вернулся с добавкой.

Пальто, согретое его теплом, легло Лили на плечи.

– Самаэль, что ты делаешь, - она попыталась остановить его, - не надо. Ты ведь совсем раздет, замерзнешь.

– Я?
– он откровенно смеялся над ней.
– Да, я выгляжу странно зимой без пальто, но на этом все неудобства заканчиваются.

– А я мерзну, - вздохнув, созналась она, но падший улыбнулся, и его руки бережно укутали ее в теплую ткань.

– Ты ведь прежде всего человек, и только потом светлая, бывшая светлая, - спокойно произнес он, опускаясь рядом с ней на крышу.

– Значит, ты все-таки не совсем играл, - Лили поерзала на месте, - когда задавал мне все эти вопросы дома, якобы стараясь выдернуть из прострации?

– Было бы глупо закрывать глаза на очевидное. И, потом, не думаешь же ты, что никто из демонов не вспомнил, что ты - та самая девушка, что участвовала в обмене.

– Так ты и это знаешь, - рука с зажатой в ней заледеневшей бутылкой застыла на ветру.

– Я многое должен знать, чтобы управлять покинутой империей.

Лили замолчала, забыв и о пиве, и о причудливых играх облаков.

– Ты знаешь, почему я здесь?

– Что тут знать, - Самаэль задумчиво посмотрел вдаль.
– Ты любишь его, и этим все сказано.

– Но ты больше не спрашиваешь, почему у меня не растут крылья?

– Откуда у тебя крылья - ты же человек. Черные крылья заменяют белые, но не пустоту.
– Его взгляд витал где-то далеко, возможно даже, не только за пределами этого города, но и вне этого времени.

– Ты грустишь по ним?
– осмелилась спросить Лили, но так и не смогла произнести до конца: “по белым крыльям”.

– Да, - раздался его надтреснутый голос, и Лили окатило волной чужой боли.

– Прости, - глаза ее наполнились слезами.

– За что?
– удивился Самаэль, пробуждаясь и поворачивая голову в ее сторону.

– Что я так бездарно потратила свой шанс на свет.

Едва заметная улыбка изогнула его губы.

– Бездарно? Может, твои поступки и противоречат высшим канонам, только, знаешь, ты все же не темная, как бы тебе ни хотелось думать. Посмотри на себя: сидишь на холодной крыше в этом ворохе одежды - у тебя ничего нет, но ты все равно здесь, и ты светишься, Лили, любовью.

Она склонилась к нему и, уткнувшись в белую рубашку, заплакала, шмыгая носом, как ребенок.

– Если бы я мог что-то изменить… - начал он.

– Нет, - зеленые глаза взглянули на него в отчаянии, - ничего нельзя менять.

– Ник игрался временем с такой же легкостью, как и пространством, - отмахнулся падший.

– Он возвращал время назад?

– Я не могу этого помнить, но он говорил мне, что проделывал это несколько раз.

– Сколько?
– Лили всматривалась в его глаза, будто пытаясь прочесть в них необходимый ей ответ.

– Я не знаю точно. С десяток, наверное.
– Самаэль не понимал, чем привлек настолько пристальное внимание Лили.

– Нет, - ахнула она, складывая все части воедино.

– Что с тобой?

– Дети, его дети, к ним возвращается память!
– воскликнула она.
– Они не могут выдержать больше десяти таких повторений. Это означает, что еще один такой повтор убьет их всех: Небироса, Саргатанаса, Джареда!

– Успокойся, - Самаэль обхватил ее руками.
– Даже если и так, и ты права, никто все равно не в состоянии сделать это без Ника.