– Я разберусь.

– Эрих.

– Я не возьму с тебя деньги, Адора. Надень. – Он отдает мне порванную накидку и в который раз осматривается. – Смотри под ноги, не поднимай взгляд. Держись меня и ни с кем не разговаривай.

– Знаю.

– Точно?

– Да, Эрих, я не идиотка. – Надеваю капюшон и гляжу парню в глаза. В этот момент мне почему-то кажется, что мы прощаемся. Глупые мысли. – Я помню, что ты мне сказал.

– Отлично. Тогда пойдем.

Киваю, и мы выходим на длинную улицу, тянущуюся за горизонт.

Гул и шум. Стоит такой грохот, что я невольно приподнимаю глаза и ошеломленно гляжу по сторонам, не понимая, что может издавать такие звуки. Это толпа, стуки колес о разбитую, дырявую дорогу, плеск воды, смех снующих туда-сюда детей.

– Осторожно! – ворчит кто-то, и рядом со мной проносится огромный кусок сырого мяса. Я испуганно пячусь назад и вступаю во что-то мокрое. Только потом я понимаю, что вступила в лужу крови. Кровь тянется по всей улице, и запах стоит такой отвратительный, что меня тошнит. В ряд расположены ларьки с продуктами, с мясом и рыбой. Женщины в ободранных лохмотьях продают все, что находится на прилавках, копаясь в еде грязными от пыли и пота руками. Невольно я прилипаю к Эриху и хватаюсь за его локоть. Мне так и хочется сбежать отсюда, как можно дальше.

Разгружая мясо убитых животных, мужчины громко и ворчливо общаются, то и дело кидаясь друг на друга, будто угрожая. Я вижу на земле сваленные в кучу окровавленные шкуры животных. Вижу, как маленький ребенок играет с этими шкурами. Его тонкие руки по локоть в кровавых разводах, а он смеется, будто вертит в пальцах игрушку.

– Не отставай, - командует Эрих, прижимая меня к себе, но я никак не могу оторвать глаз от этого мальчишки. Он плещется ладонями в луже из той крови, что стекает вниз по дороге с разгрузочной тележки, а мамаша не ругает его, она продает уродливую рыбу, чья чешуя ободрана и жутко воняет.

Мы идем дальше. Я цепляюсь ногами о камни. Дорога развалена, а здания похожи на гигантские небоскребы, но разрушенные и уродливые, завешанные различными тряпками, которые, наверняка, служат людям одеждой. Балкон на балконе, комната на комнате, мне никогда не приходилось видеть ничего подобного. Люди буквально живут друг на друге и друг у друга. У некоторых подъездов свалена старая мебель. Вижу, что в одном из таких бунгало спит какой-то человек. Он накрыт газетами.

Мы сворачиваем за угол и оказываемся в узком переулке. Здесь не так шумно. Рынок остался позади. Я выдыхаю и неожиданно вижу впереди препятствие. Кто-то лежит прямо посередине дороги. Мы приближаемся к нему, и с каждым шагом мне все страшнее. Я не понимаю, почему этот человек спит здесь. У него нет дома? И куда смотрит отец Эриха? Это не первый человек, который просто валяется на дороге, словно ему идти некуда. Разве в Нижнем Эдеме нет приюта для бездомных?

Мы оказываемся к незнакомцу достаточно близко, чтобы заметить его впалые щеки и серые жилки на лице. Грудь стискивают силки. Этот мужчина не спит. Он умер.

– Эрих! – хрипло восклицаю я. – Эрих, он же не дышит, он же…

– Тише, Дор!

– Но…

Парень тащит меня дальше. Мы перешагиваем через незнакомца и идем вперед, как будто и не увидели труп человека. О, Боже. Мне нечем дышать. Я все пытаюсь остановить Ривера, но он упрямо шагает к выходу из переулка, не обращая внимания на мои стоны и возгласы. В конце концов, Эрих останавливается на одном из поворотов и припечатывает меня в стене. Тут темно, но я вижу, как сверкают его синие глаза.

– Прекрати.

– Но он умер, - дрожащим голосом тяну я. – Этот человек, он…

– Я знаю.

– Тогда почему ты прошел мимо? Неужели он останется там? А как же его родные, я не понимаю, как же его семья?

– Здесь каждый день кто-то умирает, Адора. Люди голодают, не щадят себя, работая. Никто не удивится, если сын не придет домой. Это обычное дело. Здесь это обычное дело.

– Но почему? – я отталкиваю парня от себя и рассерженно распахиваю глаза. – Как у тебя хватает духу произносить это? Умирать – ненормально!

– Скажи это своему отцу.

– Но причем тут он?

– Притом что у вас есть деньги, возможности, будущее, а у нас нет. – Эрих глядит на меня и взмахивает руками. – У нас здесь ничего нет, ничего. Мы вымираем, как скот, пока вы сидите за столом, пьете из хрустальных бокалов и думаете, каким же ножом разрезать поданный десерт.

– Эрих…

– Сейчас…, - парень запускает в густые волосы пальцы, - сейчас не это важно. Ты не за этим здесь. Нужно идти дальше, пока не стемнело.

– Я ведь понятия не имела, - мои глаза пылают, - я ведь не знала. Никто не знает. Мы не представляем, что здесь творится.

– У бедности свои последствия. Трудно хорошо жить, когда нельзя хорошо поесть.

– Нужно сказать людям правду. Не все в Верхнем Эдеме равнодушные.

– Пойми меня, Адора, я не считаю людей с твоей стороны чудовищами. Я знаю, что, будь деньги здесь – в Нижнем Эдеме – мы стали бы такими же. Люди одинаковые, пороки у нас одинаковые. Просто условия разные.

– Я поговорю с отцом.

– Зачем?

– Я хочу посмотреть ему в глаза.

– Не подставляй себя. Все равно ничего не изменится.