Коляска Александра подкатила к дому. Ему навстречу вышла Варя и сказала:

— А Кати нету.

— Как нет? — изумился Александр. — А где же она? Она в это время всегда дома.

— Она в салоне, платье мерит.

— Платье? Она мне ничего не говорила про это.

— Она, верно, хотела сделать вам сюрприз.

— А как скоро она вернётся?

— Не знаю, Ваше величество. Я уж и сама беспокоюсь.

По аллее шла Катя в новом платье. Рядом с ней шёл X. Вдали слышалась музыка, играл духовой оркестр. Катя торопилась, но X. пытался её задержать.

— Погодите, Катя, не уходите, я ещё не сказал вам самого главного.

— Я не хочу ничего слышать. Я ещё раньше сказала вам...

— Но вы же не знаете, зачем я здесь, на что пошёл, чтобы иметь возможность видеть вас, какие унижения стерпел и терплю только ради того, чтобы мельком увидеть вас.

— Я не желаю знать ваших обстоятельств, увольте меня от них. Один раз вы навязали мне своё общество, чтобы обманом поставить меня в ужасное положение. Тогда ваш план не вышел, вы хотите снова повторить его...

— Это не мой план, я и не знал, с какой целью мною воспользовались.

— Ну так скажите тому, кто вас снова послал, что второй раз...

— Меня никто не посылал. К вам — никто. Я взял на себя некую обязанность здесь, чтобы иметь возможность приехать сюда, мои обстоятельства не позволяли мне этого, а ждать, пока вы вернётесь, было выше моих сил. Да и здесь нам легче видеться. Там я вынужден скрываться, я сменил имя, живу по подложному паспорту, вот и внешность пришлось... Меня могут искаться коли нашли бы...

— Я же просила вас не посвящать меня в ваши обстоятельства. Они мне вовсе не интересны.

— Но они же и ваши обстоятельства. И ваши.

— Мои? С какой стати?

— С той, что кто-то ведь тогда хотел причинить вам зло. С моей помощью, винюсь, и всю жизнь буду молить прощения, но этот кто-то ведь и сейчас опасен вам, и даже более, чем тогда, раз тот план не удался... И кто знает, может, сейчас, в эти минуты, делается что-то ещё, чтоб погубить вас? А вас некому защитить.

— Меня есть кому защитить.

— О, нет, вы заблуждаетесь. Если вы думаете, что вас может защитить тот, кто невольно является причиной вашей опасности, вы очень заблуждаетесь. Он слишком высоко, а подлость творится внизу. И я умоляю вас позволить мне защитить вас... Если я не прав, если вам ничего не грозит, тем лучше. Но если хоть в малой степени мои опасения окажутся справедливы...

— То я обойдусь без вас, — перебила его Катя. — И прошу вас никогда больше не приближаться ко мне и не вынуждать меня обращаться к помощи тех, кто сможет меня от этого наверняка уберечь.

— Вы мне грозите?

— Я вас предупреждаю.

— Ну что ж... Тогда и я предупреждаю вас: мы всё равно ещё увидимся. Но если обстоятельства, при которых это произойдёт, вам покажутся ужасными, пеняйте только на себя — я хотел иного...

Варя ворвалась в комнату Кати — возбуждённая, помолодевшая.

— Ну, слава Богу, всё решилось.

— Что решилось?

— С концессией. Пусть будет фон Мекк, нам теперь всё равно.

— Что так?

— Он нам даёт те же условия, что и Ефимович — полтора миллиона и акции. Так что можешь ни о чём не просить Государя.

— Но он уже переиграл всё.

— Ну и что? Мы-то в выигрыше в любом случае.

— Но как же так? Я же просила его, унижалась. Да и ему отменить своё прежнее решение...

— Господи, что за нежности. Он же император, что ему стоит сделать такой пустяк.

— Ты неверно судишь о нём. Любому чиновнику нарушить правила — это одно, а Государю...

— Знаешь, дорогая моя, что я тебе скажу. Если ты будешь так понимать своё положение, что ещё и жалеть станешь не себя, а его, ты знаешь, что с тобой будет? Вон пойди погляди на всех этих фрейлин, из бывших «умилений». Без семьи, без детей, без средств к самостоятельному существованию — на казённой милости. Выгони их завтра из Зимнего — куда они денутся, кому нужны? Этого ты себе хочешь? Доживать век в воспоминаниях?