У парапета, глядя на воду, стояли двое — генерал и штатский. Со спины они походили на двух беспечных гуляк.

— А где наш маленький друг? — спросил штатский. — Он по-прежнему под чужим паспортом живёт?

— Естественно, — ответил генерал.

— А он догадывается, что мы знаем об этом?

— Думаю, что нет. Мы не давали повода.

— И он по-прежнему играет?

— Да.

— И проигрывает?

— Увы. Или, может, к счастью — для нас.

— Долги отдаёт?

— Иногда.

— Откуда у него средства?

— Возможно, ему раньше помогала Варвара Игнатьевна.

— Так их роман прервался?

— Во всяком случае, он там теперь не бывает.

— Может, они встречаются где-то в ином месте?

— Мы знаем все перемещения мадемуазель Шебеко. К брату. К сестре Екатерины Михайловны. И всё. Так что... А в какой связи, позвольте спросить, граф, вы снова заинтересовались нашим маленьким другом, как вы его изволили назвать?

— В той связи, генерал, что он теперь может стать весьма перспективной фигурой в нашей игре.

— А что изменилось?

— Что изменилось? Многое изменилось, генерал. И ещё больше изменится.

— В его судьбе или...

— В его — возможно. А в нашей с вами — определённо.

— Вы говорите загадками, граф.

— Из вашего поведения я делаю вывод, что вы ещё не осведомлены о последнем событии.

— Каком?

— Я всегда говорил, что пользующееся вашим доверием ведомство столь же мало эффективно, как и преувеличенно скандализировано. Оно больше напускает страху, чем делает дела. Хотя в этом тоже есть известная польза. Оно ещё ни разу ничего не узнало первым. Такое впечатление, что оно черпает сведения не из агентурных данных, а из европейских газет.

— Вы положительно заинтриговали меня, граф. И я был бы весьма обязан вам, если бы вы дали разгадку вашим ребусам.

— Я уж даже и не знаю, что делать. Я встретился с вами, полагая, что вы приобщены к тайне, но коль нет...

— Что за манера у вас — вечно всех поддразнивать! Уж не в Лицее, а всё мальчишествуете.

— Ну, ну, генерал, не сердитесь. Что вы право... То, что я вам скажу, и в самом деле пока великая тайна, хотя потом, когда об этом станет известно официально, многие скажут: мы так и думали. И тайна здесь конечно же не то, что произошло, а то, когда произошло.

Погодите, погодите... Вы хотите сказать, что... Не может быть! Ведь ещё траур не кончился.

— Это вам год положен, мне, а августейшему законы не писаны.

— Вот, значит, что... Да-а, я вам скажу... Тогда и впрямь наш маленький друг выдвигается на передовые позиции. И если б он не расстался со своей мадемуазелью...

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами...

По улице ехала коляска. В ней на переднем сиденье сидел, зажатый меж двух жандармов, X. Напротив него сидел генерал.

— Мы пригласили вас, поручик...

— Пригласили? Под конвоем?

— Рассматривайте это как особую честь.

— Но я не тот, кто вам нужен. Вам, как я понял, нужен какой-то поручик, а я сугубо штатский человек. И фамилия у меня другая вовсе. Возможно, я похож на него, но это...

— Бросьте, — перебил его генерал. — Вам, может, назвать вашу новую фамилию? Или того, кто изготовил вам фальшивый паспорт? Мы не трогали вас, поручик, и позволили играть в ваши детские игры с переодеваниями исключительно из соображений взаимной пользы. Взаимной. Мы полагали, что на свободе вы будете полезней, чем в тюрьме. Но сейчас я пригласил вас не для этих выяснений прошлого. Я хочу поздравить вас, поручик.

— С чем же?

— С присвоением внеочередного чина, — сказал генерал.

— Но я...

— Вы, вы, — сказал генерал. — Ну — отсутствовали. Были в командировке. Выполняли особое задание. В Софии, скажем. А теперь вернулись. И получаете чин капитана.

— Капитана?

— Пока — капитана. С соответствующим окладом содержания. А дальше всё будет зависеть от вас.

— Так... И что ж я теперь должен сделать в этом звании?

А потом они вдвоём шли по набережной, а коляска с жандармами ехала чуть сзади.

— Так что же я должен сделать? Опять соблазнить кого-нибудь? Увы. Постарел. Да и куража нет.

— Кураж появится.

— С чего бы? С вашего презента — звёздочек на погонах? Так я ещё не знаю, приму ли. Мне понравилось быть штатским. И анонимом. Ни перед кем не тянешься, делаешь, что хочешь. И не отвечаешь за свои поступки, поскольку ты — это и не ты как бы.

— За долги, например.

— Вынюхали...

— Поэтому не стоит так уж разбрасываться возможностями, которые вам открываются.