— Я не испытывала с Николаем Ивановичем бурной радости. Возможно, он в самом деле очень научен, как говорит наша Олена. А было время, когда я гордилась им. Теперь я часто себя спрашиваю, неужели я так легкомысленна? Хорошо или плохо, что я его разлюбила?

Голос Галинки дрогнул. Она смотрела на отца печальными глазами. Такими глазами смотрела на него Оксана в минуты беспокойства. Станислав Владимирович вспомнил покойницу, склонил голову на грудь. Понимал: дочь ждет от него успокоительных слов. Их непременно надо найти и сказать, ибо, возможно, такого откровенно-искреннего разговора между ними никогда уже не будет. Преодолевая минутную растерянность, Станислав Владимирович начал убеждать Галинку, что все ее горькие переживания всего-навсего лишь девичья фантазия.

— Ты ему ничем не обязана. Да и поверь, в жизни не часто первое увлечение приводит к счастливому браку. Вот закончишь университет, пойдешь в аспирантуру, тогда более ясными станут перспективы. Больше дорог, шире горизонты.

Дочь не ответила. Да и что она могла сказать отцу о своем будущем? Одно чувствовала: их пути с Николаем Ивановичем разошлись навсегда. А вот когда именно началось отчуждение, Галинка не могла вспомнить. Может, в ту майскую ночь сорок пятого года, после первого поцелуя? Или в тот час, когда Линчук искал поддержки в своем споре с ее отцом? А может, это отчуждение началось после того, как она, Галинка, узнала, что в нее влюблен Владимир Пилипчук?

Станислав Владимирович по давней привычке поцеловал дочь в щеку. Радость клокотала в его груди: Калинка отвернулась от Линчука. Вот и хорошо!

О Пилипчуке не спрашивал — не время для расспросов. Он заметил, какими глазами смотрел этот парень на его дочь во время танца. Об этом потом. Потом, потом! Главное, пусть Галинка закончит университет, а потом... Человеческие чувства тоже зависят от обстоятельств. От времени...

— Успокойся, моя дорогая. Когда после университета ты найдешь себе верного человека, я не буду возражать, кто бы он ни был. Об одном лишь прошу: не спеши с этим. Ты знаешь, что подобные ошибки могут перечеркнуть всю жизнь.

Давно не говорили они так искренне, откровенно, как сегодня. Отец безумно любил дочь, но если бы дело коснулось Линчука, неизвестно, уступил ли бы он ей. Поэтому Галинка была даже рада, что чувства к Николаю Ивановичу не завели ее слишком далеко.

«Не любила я его. Ведь когда любишь по-настоящему, тогда пойдешь на все — и против воли родителей, и никакие преграды тебя не пугают... Нет, не любила я его.

А Владимира? — спросила себя после небольшой паузы. — Настоящая ли это любовь? Как проверить? Разлукой? Вот летом поедем в Крым, на Кавказ. Давно собираемся посмотреть эти места. Как это будет здорово! Разлука проверит наши чувства. Говорят, что разлука для любви все равно что ветер для огня: маленькую любовь она гасит, а большую — еще сильнее раздувает. Кажется, так сказано у Куприна в «Олесе»?»

— Может, нам пора домой, Калинка?

Галинка улыбнулась, отогнала назойливые мысли. Да, домой пора. Быстро вскочила со скамьи, протянула отцу руки.

На центральных аллеях парка еще был слышен гомон, смех, но улицы города затихали.

Станислав Владимирович с дочерью неторопливо поднимались боковой аллеей к своему дому. Галинка немножечко грустила, отец радовался, ощущая прилив новых сил.

Дома Олена подала профессору письмо без почтовых штемпелей, подписанное незнакомым почерком.

— Тут к вам приходил какой-то пан, — объяснила домработница. — Спрашивал о здоровье, говорил, будто был когда-то вашим учеником. Такой вежливый, подарил мне заграничные духи.

Станислав Владимирович разделся, взял письмо, пошел в свой кабинет. Олена проводила Галинку на кухню, что-то показать. Это «что-то» был румянобокий «козлик» из сдобного теста.

— Какой хорошенький! — всплеснула руками девушка.

Олена радостно засуетилась, поставила «козлика» на ноги.

— Это я к дню рождения твоей Нины испекла.

Галинка крепко обняла названую мать, поцеловала в щеку.

— Какая же ты хорошая!

Олена захлопала глазами, шмыгнула носом. Ее морщинистое лицо светилось гордостью.

Тем временем Станислав Владимирович сидел в своем любимом кресле, держал в руках письмо, пытаясь представить автора, что-то вспомнить о нем.

Письмо было от какого-то Олексы Деркача. Получалось так, что этот Олекса в тридцать восьмом году закончил исторический факультет университета и вскоре вместе с родителями выехал за океан. Родители умерли в Канаде в городе Торонто, а он сам решил снова возвратиться на родную землю.

Коротенькое письмо заканчивалось словами:

«Милый Станислав Владимирович! Заокеанские украинцы очень высоко ценят ваши научные труды. В частности, профессор Старенький просил передать вам низкий поклон.

Ваш скромный ученик — Олекса Деркач».

Выходит, его трудами интересуется профессор Старенький!

Галинка примеряла уже третью шляпку. И все почему-то казалось, что ни одна из них не идет к ее новенькому светло-коричневому пальто. Девушка нервничала. Скоро пять, а она все еще дома.