Шрифт:
В Логроньо они остановились возле казармы, и какой-то офицер проводил Мартина наверх, к генералу. Салакаин поведал генералу о своих приключениях, и тот заявил:
— Если бы у меня была уверенность, что все, сказанное вами, — правда, я бы немедленно освободил вас и ваших попутчиков.
— Но чем же я докажу правдивость моих слов?
— Не мог бы кто-нибудь опознать вас? Нет ли у вас здесь знакомого? Торговца какого-нибудь?
— Нет.
— Жаль.
— Постойте, есть у меня знакомые, — сказал вдруг Мартин, — я знаю сеньору Брионес и ее дочь.
— А капитана Брионеса вы тоже знаете?
— Да.
— Тогда я его вызову; скоро он будет здесь.
Генерал послал своего адъютанта, и через полчаса явился капитан Брионес и охотно удостоверил личность Мартина. Генерал освободил всех.
Мартин, Каталина и Баутиста уже собирались уйти втроем, — несмотря на возражения настоятельницы, когда капитан Брионес сказал:
— Друг Салакаин, моя мать и сестра требуют, чтобы я привел вас к обеду.
Мартин объяснил своей невесте, что он никак не может отказаться от приглашения, и, оставив Каталину с Баутистой, последовал за офицером. Дом сеньоры Брионес находился в центре города, на улице с аркадами. Росита и ее мать встретили Мартина с распростертыми объятьями. История его появления в Логроньо в обществе какой-то сеньориты и монахини облетела уже весь город.
Мать и дочь засыпали его вопросами, и Мартину пришлось рассказать им свои приключения.
— Что за человек! — говорила донья Пепита, осеняя себя крестным знамением. — Да вы просто сам дьявол.
После обеда явились несколько подружек Росы Брионес, и Мартину снова пришлось рассказывать о своих похождениях. Потом пошла послеобеденная болтовня, начались песни. Мартин иной раз думал: что сейчас делает Каталина? Но потом, за разговором, забывал о ней.
Донья Пепита сообщила, что ее дочери пришло в голову выучиться играть на гитаре, и настояла, чтобы Росита спела.
— Да, да, спой, — просили девушки.
— Спойте, пожалуйста, — поддержал их Салакаин.
Росита принесла гитару и, аккомпанируя себе, спела несколько песенок, потом, как бы в честь Мартина, затянула сорсико на испанские слова:
Хотя звонят уже к вечерне, Но мне отсюда не уйти — Красавица в косынке алой Мне стала поперек пути.Припев у песни был такой:
Не трудись, звонарь, напрасно, Не тревожь колокола. Останусь я с моей прекрасной, Она с ума меня свела.И, запевая его, Росита так поглядывала на Мартина своими блестящими черными глазами, что он окончательно позабыл о дожидающейся его Каталине.
Когда он вышел из дома сеньоры Брионес, было около одиннадцати часов ночи. Очутившись на улице, Мартин осознал, как грубо поступил с Каталиной, и отправился на поиски своей невесты. Он принялся спрашивать о ней по гостиницам. Большинство из них уже было заперто. В одной, на улице Эсполон, ему сказали:
— Здесь остановилась одна сеньорита, но она спит у себя в комнате.
— Вы не могли бы известить ее о моем приходе?
— Нет.
Баутисты тоже нигде не было видно.
Не зная, что делать, Мартин вернулся на ту улицу, где жили Брионесы, и стал прогуливаться под аркадами.
«Если бы не Каталина, — подумал он, — я мог бы остаться здесь и посмотреть, в самом ли деле Росита относится ко мне так, как мне показалось».
Он был погружен в эти мысли, когда дорогу ему загородил какой-то мужчина, по виду лакей, и сказал:
— Вы дон Мартин Салакаин?
— Я самый.
— Будьте добры последовать за мной. Вас хочет видеть моя госпожа.
— А кто ваша госпожа?
— Она велела сказать, что она подруга вашего детства.
— Подруга моего детства?
— Да.
«Не может быть, — подумал Салакаин. — Если в детстве я водился с кем-нибудь, у кого были лакеи, так, значит, сам того не ведал».
— Ну что ж, пойдемте к моей подруге, — сказал он.
Лакей прошагал под аркадами, свернул за угол, толкнул
дверь большого дома и вошел в нарядный подъезд, освещенный большим фонарем.
— Проходите вперед, сеньорито, — сказал лакей, указывая на лестницу, покрытую ковром.
«Тут, должно быть, ошибка, — подумал Мартин, — Не иначе».
Они поднялись по лестнице, слуга откинул портьеру и пропустил Салакаина в комнату. На диване сидела, листая альбом, незнакомая женщина — маленькая, изящная, светловолосая и очень нарядная.
— Простите, сеньора, — сказал Мартин, — я полагаю, мы с вами стали жертвами какой-то ошибки…
— Только не я, — ответила она и весело засмеялась.