никуда не отлучаться.

– Быстро в подпол, ГБ приехала, - сдавленно

прошептал Копытов и суетливо поправил коврик, как только гости

закрыли за собой крышку.

В дом решительно вошёл человек в синей форме и

тремя «шпалами» в петлицах. За ним, с винтовками в руках,

проследовали два красноармейца. Они тут же прошлись по

комнатам и даже заглянули под кровать.

– Никого нет, товарищ капитан, - доложил один из них.

– Свободны. Ждать у машины. Товарищ Копытов?

– Да, это я. Простите, чем могу...

– Сегодня посетители были?

– К нам каждый день...

– Меня интересует только сегодня. Двое. Мужчина и

женщина. Светловолосые, высокого роста.

– Да, приходили такие после полудня.

– Кого спрашивали?

– Юхтина Алексея...

– Больше никого?

– Нет.

– Что говорили?

– Интересовались здоровьем, просили о встрече.

– Кто вам дал право устраивать им свидание?
– капитан

вперил злой взгляд в лицо доктора.

– Они представились родственниками. И у меня нет

приказа о запрете.

– С этой минуты есть, товарищ Копытов. О чём

говорили?

– О рыбалке. Можете спросить у санитара…

– Уже спросили. Давно ушли?

– Часа три назад. А что, собственно говоря, случилось?

– В своё время узнаете, если в чём-то замешаны, - он

криво усмехнулся и вышел, не попрощавшись.

Пётр Михайлович выглянул в окно, убедился, что

машина отъезжает и шумно выдохнул — сердце дико колотилось от

резкого впрыска адреналина в кровь. Гости вылезли из убежища и,

как ни в чём не бывало, взялись за продукты.

– Вас не волнует приезд сотрудников

гозбезопасности?
– Коростина несколько удивило такое

непрошибаемое спокойствие.

– В некоторой степени, - Анастасия хрустнула

малосольным огурчиком.

– Нескромный вопрос — за что вас ищут?

– Пошумели немного в одном месте. Но мы не

специально, так получилось, - она подцепила когтем ещё один.
–

Какая вкуснятина.

– Господин психиатр, мы ещё долго будем смотреть на

холодный примус? Вы на чём собираетесь жарить картошку?
–

Сергей аккуратно разложил очищенные овощи.

– На жиру. С маслом уже давно проблемы, - доктор

подозрительно осмотрел стол в поисках ножа и картофельных

очисток.

– А вы какое предпочитали? Подсолнечное,

горчичное, оливковое или из сливок?

– Крестьянское.

– Такое подойдёт?
– о столешницу стукнул твёрдый

брусок в бледно-жёлтой бумаге.

Пётр Михайлович осторожно развернул упаковку,

отломил кусочек и с наслаждением покатал во рту:

– Как в старые добрые времена. Привкус немного

другой, но в общем просто великолепно.

Примус немедленно раскочегарили, водрузили

большую чугунную сковороду и зашипело, зашкворчало, разнося по

комнате вкусный запах еды. Из навесного шкафчика появилась

бутылка тёмного стекла с головкой, залитой сургучом. Её окружили

три пузатеньких рюмки на коротких ножках — остатки семейного

наследства.

– К сожалению, хлеб подвезут только за...- пышная

буханка белого хлеба волшебным образом оказалась рядом.
–

Послушайте, я уже боюсь произносить какие-либо слова. Вы прямо

как рождественский Дед Мороз. Какой подарок нужен, деточка?

Коробка конфет? Пожалуйста. Коньки-снегурки? Обязательно

есть...Нет, Сергей, спасибо, но для катаний на льду я слишком

староват да и лето на дворе.

– Не хотите как хотите. Предлагаю вместо слабенькой

наливки выпить чего-нибудь покрепче.

– Самогон? Увольте от этого пролетарского пойла. Я

однажды попробовал и проклял тот день, когда поддался на

уговоры коллег.

– Обижаете, Пётр Михайлович,

мы...кхм...предпочитаем благородные напитки, - Сергей выставил

на стол фигурную бутылку с надписью «Арарат».

– Шустовский?

– Не знаю. Давайте вскроем и определимся.

Щёлкнула винтовая пробка, по стеклу потекла тёмно-