– Вот-вот!.. Вечно с вами так… Не знаете ничего, а идёте.

– Пощадите, милая! – взмолился Троицкий. – Я на самом деле не знаю, к кому мне обратиться.

– Во-первых, никакая я вам не "милая"!.. А во-вторых, если вы воспоминания принесли, вам к товарищу Сергиенке надо. Он у нас ветеранами заведует. Но не советую, зря только время потеряете. Знаете, сколько к нему пенсионеров на дню ходит?.. Штук сорок!.. Ей Богу!.. Никак не меньше. И от этого шкаф его вашей писаниной под завязку забит. Лет двадцать читать, а всё равно не прочитаешь!..

Павел Петрович схватился за "Сергиенку", как утопающий за соломинку.

– А я всё-таки попытаюсь, – и униженно попросил. – Доченька, выпиши мне пропуск к нему… Пожалуйста!..

То ли "доченька" подействовала на старшину умиротворяющее, то ли жалкий вид пожилого человека, но она вдруг сменила неудовольствие на милость и, протянув Троицкому пропуск, чуть ли не ласково сказала:

– Двести пятнадцатая комната, второй этаж.

"Самое главное место в нашей стране – бюро пропусков!" – с горечью подумал Павел Петрович, отходя с заветной бумажкой от окошка, за которым сидела курносая старшина. – "Ей бы детишек нянчить, а не в бумажках копаться и нотации старикам читать".

В вестибюле он остановился перед большим щитом, на котором были указаны номера кабинетов и должности всех сотрудников редакции… К кому из них обратиться? Большой начальник не станет с ним разговаривать по такому пустячному вопросу. Это естественно. А маленький поизмывается вволю, и придётся уйти от него оплёванным, не солоно хлебавши. И тут в глаза ему бросилась надпись: "Фотолаборатория". Вот откуда следовало начать поиски!..

В комнате, освещённой красным фонарём, не было ни души. Здесь пахло химикатами и табачным дымом. Троицкий растерянно огляделся.

– Ввв-италик, я же сказал ттт-ебе: через час! – непонятно откуда раздался заикающийся голос. – Раньше ннн-икак не сммм-огу.

– Я не Виталик! – Павел Петрович оглянулся и увидел в углу глухую чёрную штору. Голос явно доносился оттуда.

– Уже ха-ха-рошо! – обрадовался человек-невидимка. – Одну ммм-инуту!..

И, действительно, через минуту из-за таинственной шторы вышел мужчина с фотобачком в руках. Он поставил его на полку и, взглянув на часы, обернулся к нежданному гостю.

– Ччч-ему оббб-язан? – спросил он и, достав из рабочего халата пачку "Дуката", с наслаждением закурил.

– Я понимаю, моя просьба может показаться вам странной… – издалека начал Павел Петрович.

– Пппа-ппрашу без ппп-редисловий, – перебил его фотограф. – Ссс-овершенно нет ввв-ремени.

Троицкий достал из кармана газету, которую выпросил у военкома в Дивгогорске.

– Я хочу узнать, кто изображён на этом снимке. Это возможно?

– Ввв-ам ззз-ачем?

– Видите ли, я потерял своего брата и очень хочу найти… Случайно мне на глаза попалась эта газета… Конечно, качество снимка не очень хорошее… Но мне показалось, что второй слева, – он.

– Ддд-авно ппп-отеряли?

– Девятнадцать лет назад.

– Ддд-авннн-енько.

– Вы мне не ответили. Можно ли выяснить, как фамилия этого человека?

– Ввв Ккк-ремле у ннн-ас Ссс-амвел раббб-отает. Оббб-ратитесь ккк ннн-ему. Ннн-алево ввв-торой ккк-абинет.

– Спасибо вам огромное! – обрадовался Павел Петрович.

– Ннн-е ссс-ттт-оит ббб-лаггг-одарности, – опять оборвал его фотограф и, прихватив другой бачок и кассету с плёнкой, опять скрылся за чёрной шторой.

На двери кабинета Самвела висела солидная табличка под стеклом. Крупные золотые буквы на красном фоне говорили, что за плотно закрытой дверью обитает "Токсян С.А.". И чуть ниже уже более маленькие буковки сообщали: "Зав. отделом". Каким именно отделом, не уточнялось.

Троицкий почтительно постучал.

– Войдите! – раздался из-за двери приятный баритон.

Все стены кабинета, куда вошёл Павел Петрович, были увешаны фотографиями известных на всю страну людей. Кого тут только не было!.. Хрущёв, Целиковская, Будённый на белой кобыле, какой-то губастый негр с микрофоном у рта, Борис Андреев и Марк Бернес, Стаханов, Ворошилов, Галина Уланова с бокалом шампанского в руках, и ещё Хрущёв, и ещё… Но чаще него попадались среди этого многолюдья портреты Анастаса Микояна, Тиграна Петросяна и Арама Хачатуряна. Видимо, национальная принадлежность знаменитостей была для фотографа не безразлична.

Прямо напротив двери за просторным дубовым столом сидел, очевидно, сам Самвел Токсян. Вид у хозяина кабинета был весьма импозантный. Чёрные блестящие волосы аккуратно зачёсаны на косой пробор, верхнюю губу украшают маленькие щегольские усы, на среднем пальце правой руки поблёскивает золотом массивный перстень с печаткой.

– Чем могу помочь? – обратился он к посетителю.

Тот опять достал из кармана газету и протянул её через стол кремлёвскому фотографу.

– Как мне сказал ваш коллега, этот снимок сделали вы. Не так ли?