— Боже, — продолжал сокрушаться друг Дасламира, — могу себе представить, как ты выглядишь… на пляже.

— Пока тебе придется ограничиться воображением. — Ник с печальной улыбкой на лице помахала ему рукой. Войдя в подъезд, она нажала кнопку внутренней связи. Мартина тут же ответила:

— Да?

— Это Ник.

— Входи, — распорядилась Мартина, нажав соответствующую кнопку.

Когда Ник закрывала за собой дверь, у нее было такое чувство, будто она только что прошла какие-то гонки. Победу она не одержала. Но пришла к финишу.

— Итак? — сказала Мартина, придвигая Ник большое мягкое кресло.

— Извини. — Ник, сняв пальто, села в кресло. — Я попала в жуткую пробку.

— В субботу? — удивилась Мартина. — Сегодня что, какой-нибудь парад?

Ник на секунду задумалась. Она начала придумывать детали несуществующего парада. Мартина ждала, внимательная, терпеливая, как обычно. Ник поняла, что командовать воображаемым парадом — дело нелегкое.

— Я не попадала в пробку, — призналась она.

— Неужели?

— Я чуть не уехала на пляж.

— На пляж? В такую погоду?

— Сейчас довольно тепло, — возразила Ник с некоторым вызовом.

— Конечно, если ты член клуба моржей… Так почему ты решила поехать на пляж?

— Я сама задала себе этот вопрос. Потому и вернулась.

— Я что-то не улавливаю связи, — призналась Мартина.

— О, Боже, — вздохнула Ник. — Шофер такси попался… такой приятный, и я… у меня разыгралась фантазия о… ну, не знаю; в общем, мне захотелось раздеться перед ним на берегу. Когда мы ехали по туннелю, я стала думать, как отменить нашу встречу. Хотя эта мысль возникла у меня раньше, потому что сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Но потом я решила, что лучше встретиться с тобой, чем… ну, ты знаешь.

— Чем что? — настаивала Мартина.

— Потому что ты готова мне помочь, и я должна это ценить.

— Почему?

— Потому что… я уже сказала, — почти злобно огрызнулась Ник. — Я не знаю. Если бы я тебе солгала, меня преследовало бы чувство вины.

— Чувство вины? В самом деле?

— Да, если бы я солгала, а сама стала заниматься чем-то другим.

— Вот что я тебе скажу. Я не возражаю, если ты решишь раздеться перед мужчиной. И я думаю, найдется мало мужчин, которые стали бы против этого возражать. Так кто, по-твоему, возражает?

Ник не знала, что ответить. Она кивнула.

— Дело не в том, что ты делаешь, — заявила Мартина. — Все дело в том, что ты при этом чувствуешь.

— Почему я не могу просто делать то, что хочу? Тем более, если никто об этом не узнает. Почему я постоянно испытываю чувство сильной вины?

— Я не уверена, что это чувство вины, — заметила Мартина.

Ник продолжала. Она рассказала Мартине о Тодде, о Джеффри, о встрече с Сиднеем Хальперном. Но умолчала о посыльном, о сексе втроем и ожоге на ноге. «Я не лгу, — сказала она себе, — просто опускаю некоторые детали».

— Что помешало тебе как следует подготовиться к встрече с Хальперном? — спросила Мартина.

— Я все равно не получила бы эту роль. Все решила Натали Ле Винь. Она возненавидела меня с первого взгляда.

— Возможно, она почувствовала, как ты сама относишься к себе? Может быть, на нее повлияло именно это?

— Нет. Я так не думаю. Скорее, дело в том… — Ник сделала паузу, — …в общем, я оставила дома одну штуковину.

— Ты это о чем?

— Меня снова посетила эта постоянно повторяющаяся фантазия о… о, Боже… я такая дрянь… о том, чтобы быть с тремя мужчинами. — Ник взглянула на Мартину, ожидая увидеть на ее лице осуждение. Но там его не было. Поэтому она продолжала: — Ну и вот… мы… о, Боже. Я тогда сильно напилась. Как ты думаешь: может, мне надо бросить пить? Я хочу поговорить с тобой об этом. Короче говоря, Джеффри пришла в голову идея, что он хочет… Боже, мне действительно трудно говорить об этом… он, понимаешь ли, захотел наблюдать за мной. Понимаешь?

— Да, — подтвердила Мартина.

— Ну, и тут подвернулся этот симпатичный мальчик-посыльный, который уже заходил в нашу комнату. Я его… немного смутила.

— Немного?

— В общем, мы… очень быстро… не хотелось упускать такой возможности…

— А если бы он пожаловался на вас администрации отеля?

— Парнишка не стал бы этого делать. Ты должна доверять мне, Мартина. Я умею разбираться в людях.

— Когда приспичит, ты внушишь себе что угодно.

— Нет. Я действительно могу отличить…

— Наркоманы лгут себе, когда нуждаются в очередной дозе. Будь осторожна.

— Ну, ты сама преувеличиваешь; это уж слишком.

— В чем я преувеличиваю? — спросила Мартина.

— Сравниваешь меня с наркоманкой.

— Это тип поведения, характерный для наркоманов, — настаивала Мартина. — Не важно, что служит для человека приманкой. Продолжай.

— И все же ты преувеличиваешь.

— Почему, по-твоему, люди принимают героин?

— При чем тут героин? Я ведь не колюсь…

— Надеюсь, нет. Ты предохранялась?