Шрифт:
Зеленые глаза девушки были широко распахнуты, рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать. Не успела.
Тошнота подкатила к горлу.
Помню, как сглотнула.
А дальше все поплыло и завертелось.
Данил без предупреждения вспорол грудную клетку и брюшину Ольги. Кровь брызнула мне в лицо.
Она оказалась еще теплой.
Я словно превратилась в камень и не могла ничего сделать, кроме как сидеть и смотреть.
Данил бурым комком вывалил внутренности на землю, орудуя ножом быстро и ловко.
Вскоре он принялся расчленять труп, пытаясь отрезать конечности, метя точными движениями по суставам. Раздавался хруст.
Я дернулась и завалилась на бок. Прижимая ладонь ко рту, отползла подальше. Рвотная судорога свела пустой желудок.
Перед глазами прыгали гадкие красные пятна. Прерывистое, быстрое дыхание только усиливало головокружение.
В ушах долго еще стоял предсмертный вопль Олечки.
Глава 5
Человеческое мясо на вкус оказалось такое же, как и свинина. Даже мягче и сочнее. Дмитрий ел со скучающим видом, точно чисто автоматически закидывал куски приготовленной плоти в рот.
Регина смаковала медленно и размеренно. Она тщательно пережевывала пищу, поправляла взлохматившиеся волосы, видимо даже в тот момент переживая, как выглядит со стороны. Но голод брал свое и девушка резко срывалась, начиная запихивать мясо большими кусками в рот, громко чавкала и облизывала грязные пальцы.
Данил безучастно подкидывал хворост в костер. Он ни на кого не обращал внимания. И лишь иногда я замечала на себе его тревожный и цепкий взгляд. Казалось, что он ловил каждую эмоцию, появившуюся на моем лице. Точно ожидал какого-то особого сигнала. К чему? Не знаю. В то время многое осталось для меня без ответов.
А может, эти взгляды Данила были просто очередной злой шуткой моего ошарашенного сознания и на самом деле, он не прожигал меня глазами. Свою порцию Данил съел первым. Быстро и спокойно. Словно в его тарелке лежали не поджаренные кусочки Ольги, а бургер или макароны.
Меня тошнило и рвало. Не могла смириться с новой ролью.
Но голод неумолимо взял верх над сознанием. Чертовски не хотелось умирать.
В последние дни, я стала все чаще ловить себя на мысли, что мне даже нравится этот новый вкус.
Вкус человека…
— Сучка!
Регина вцепилась мне в волосы, и мы покатились в траву. Она царапала мои руки, стараясь укусить или пнуть побольнее.
— Я хочу жрать! — из ее рта брызнула слюна.
Я скривилась и попыталась отпихнуть обезумевшую тварь как можно дальше от себя. Не получалось. Вспотевшие ладони скользили по коже девушки, я чувствовала себя беспомощной из-за того, что не могла как следует дать отпор. Но стать покорной жертвой не позволяло природное упрямство. Безумно хотелось жить.
Разве я могла упустить свой шанс, хоть и призрачный, и смириться с ролью дичи? Нет. Жизнь — далеко не русская рулетка. К черту все! Я не собиралась покоряться дурацким правилам!
Регина посильнее схватила меня за волосы, резко потянула на себя и приложила головой об землю. Боль была ужасной, но не парализующей. И я размахнулась, метя ногтями в глаза противницы. Брызнула кровь. Регина завопила и закрыла лицо руками. Она продолжала сидеть на мне, давя своим весом.
Еще до путешествия на остров, я не могла похвастаться сбитой фигурой, а теперь, после испытаний голодом — и подавно. Сила была не на моей стороне. Рано или поздно Регина нанесет сокрушительный удар, которому я не смогу сопротивляться. Удар, что станет предвестником моей смерти.
Почему только на краю жизни начинаешь задумываться о том, что не успела сделать?
А ведь я не успела слишком многое…
Полюбить.
Быть любимой по-настоящему.
Творить.
Стать свободной.
Или же смерть и есть долгожданная свобода?
— Сделай же, что-нибудь! — вскричала девушка. — Данил! Кончи тварь!
Краем глаза я заметила черную тень, что нависла над нами. Инстинктивно попробовала прикрыться руками. Глухой звук отвратительно громко прорезал ночную тишину.
Регина повалилась на меня и обмякла. Стало трудно дышать.
Наконец, когда удалось выбраться из-под девушки, я немного отползла и просто повалилась на спину, раскинув руки.
Воздух врывался в легкие толчками, я прерывисто и глубоко дышала. Он был таким вкусным. Пьянящий и свежий.
Вкус жизни.
Данил громко дыша, присел на траву рядом со мной. В его руках все еще был огромный булыжник. Окровавленный булыжник.
Я настороженно покосилась на одногруппника. Черты его лица заострились и стали еще загадочнее и привлекательнее, чем прежде. Я совершенно его не знала, но чувствовала, как неведомая сила тянет к Данилу. Тянет, заманивая в свои сети.