НЕВЕРОВ Константин Павлович (1.12.1894, Чебоксары — 4.8.1977, г. Челябинск) — военачальник, генерал-лейтенант (1949). Участник Первой мировой, Гражданской и Вел. Отечеств. войн. После окончания высшего начал. училища в Чебоксарах работал аптекар. учеником, переплётчиком книг. С 1915 в армии, окончил школу прапорщиков в г. Киев. Во время Первой мировой войны — полуротный командир и начальник команды траншейных орудий на Юго-Западном фронте, командир роты, батальона в 3-м гренадёрском полку Западного фронта. В Красной Армии с 1918. В 1923–24 учился на окруж. курсах команд. состава Приволж. воен. округа. Служил на команд. и штаб. должностях. Принимал участие в советско-финлянд. войне 1939–40 в должности начальника снабжения 34-го стрелкового корпуса. В начале Вел. Отечеств. войны возглавлял штабы соединений, командовал стрелковой дивизией, с 1943 — командир 10-го стрелкового корпуса, участвовавшего в боевых действиях на Северо-Кавказском, 4-м Украинском, 1-м Прибалтийском фронтах. В 1948–53 помощник командующего войсками Урал. воен. округа по вузам. В 1953 уволен в запас.

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Суворова 1-й степ., Кутузова 2-й степ., Богдана Хмельницкого 2-й степ., Отечественной войны 1-й степ., медалями. В Челябинске Н. установлен памятник.

Автор: В. И. Кудявнин.

Примечание.

Как мы видим статья в Чувашской энциклопедии «обходит» и замалчивает значительный этап жизни К. П. Неверова. А ведь он командовал знаменитой 2-й гвардейской мотострелковой дивизией с 14.02.1942 по 14.08.1942 года. Целых 6 месяцев. Огромный срок во время войны. И стыдиться ему там нечего! Так считал мой отец, гвардии полковник Рогов К. И., бывший в течении двух месяцев начальником штаба дивизии. Так думали бойцы и командиры 2-й гвардейской дивизии. И это подтверждает дальнейшая судьба Неверова Константина Павловича.

Только после полудня было готово предписание и меня предупредили, что я могу отправляться. Но мы с Козловым давно были готовы, оставалось сходить в штаб и проститься с сослуживцами. Как говориться, слёз и соболезнований не было. А с Ниной мы попрощались ещё утром, проведя вместе более часа. Козлов и шофер на это время стали «в дозор», чтобы не помешали непрошеные гости. А непосредственно во время моего отъезда Нина была на выполнении задания. Вместе с начальником продснабжения батальона связи и поваром, она тянула линию телефонной связи на высоту 910,0.

Перед отъездом я позвонил командиру корпуса, чтобы попрощаться с ним. И неожиданно легко, дозвонился. Иван Терентьевич Замерцев с места в карьер выпалил:

— Ну, так что ты решил? В штабе армии останешься или со мной поедешь?

— Куда с вами ехать? Я не понимаю?

— Поближе к морю. Там мы получим новые соединения.

Меня, конечно, более устраивало предложение генерал-майора Замерцева, чем служба в штабе 37-й армии, где я никого не знал.

— Конечно, товарищ гвардии генерал, я лучше поеду с вами, но у меня предписание в отдел кадров армии.

— Это я беру на себя. Когда ты приедешь?

— Если дадут машину, то приеду. Если не дадут, приду пешком!

— Я сейчас уже уезжаю. Разверни карту! У перекрёстка дорог в квадрате… тебя будет ждать «пикап». Нашёл?

— Нашёл.

— Машина будет в твоём распоряжении, а маршрут оставил шоферу.

Похоже, что Иван Терентьевич ждал моего звонка, с моим решением. Но, почему мне не передали о его предложении? И кто?..

Передавая предписание, писарь 4-го отделения предупредил, что скоро придёт «гвардии полковник», который просит меня подождать.

Козлов, нагрузившись вещевым мешком, уже ждал меня, а я читал предписание.

Предписание писал сам Головин. Написал корректно, ничего не скажешь. Вот только слово «гвардии» опущено перед моим званием, а новому командованию — написано!

Со стороны может показаться, что я судил предвзято. Конечно! Большей частью в жизни так и бывает. Например, одного и того же человека люди, в зависимости от обстоятельств, оценивают по-разному. Часто, в зависимости от личных взаимоотношений, от того, что они в этом человеке хотят видеть. Одного и того же человека характеризуют так: один говорит — строг, другой говорит — жесток, один говорит — спокоен, другой говорит — инертен и так далее. А где граница между этими понятиями? Хорошо ещё, если сложившее ошибочное или необъективное мнение останется втуне. А если это мнение оформиться в служебный документ. И тогда его не вырубишь из личного дела и топором.

Пришёл Головин и сказал:

— Если не возражаете, товарищ майор, я вас подброшу к штабу армии на своей автомашине.

Естественно, я согласился. Но о том, что меня ждёт «пикап», я Головину не сказал. Когда же доехали до указанного мне перекрёстка, и он узнал, что я еду со штабом корпуса, не высказал удивления, а только предложил:

— Давайте на прощание выпьем? По-правде говоря, я чувствую себя неловко. Как-то нехорошо получилось, второй раз… Первый на Днепре, и здесь. Но я, поверьте, в обоих случаях не при чём и прошу зла не иметь!