— Когда это? — проговорил Игорь, и в звуке хрипловатого голоса наконец послышалась улыбка.

— А когда я вас застал.

— Я же ничего не говорю, когда тебе всякие по двадцать раз звонят и устраивают сцены. Хотя мне есть что сказать.

Вместо ответа Георгий нагнулся и поцеловал его в живот, думая в эту минуту, что, если с Игорем случится что-то плохое, он будет обвинять себя всю жизнь, до самого конца, как если собственного ребенка обварить кипятком.

Он проснулся от странного звука и не сразу сообразил, что это звонок гостиничного телефонного аппарата. Сквозь шторы пробивался свет, но было еще очень рано; Игорь спал без подушки, от его тела шел сладкий жар. Георгий не помнил, как все закончилось, — кажется, они снова занимались сексом, а после провалились в сон. Он снял трубку и, узнав голос сына, тут же понял, что случилось что-то важное.

— У тебя трубка не отвечает, я звоню через портье. Извини, что разбудил. Ночью Аркадий Борисович и Лариса попали в аварию. Я только что приехал из больницы. Ларисы больше нет.

— Просто не верится, — сказал Георгий, еще не понимая, как должен реагировать на эту новость. — Прими мои соболезнования. И Кристине передай, пожалуйста…

— Владимир Львович просил, чтобы ты позвонил ему.

— Да, конечно. Я постараюсь вылететь как можно скорее.

— Спасибо, — сказал Максим, и Георгию показалось, что сын едва сдерживает слезы.

Игорь сидел на постели, глядя испуганно и вопросительно. Георгий раздвинул шторы, распахнул окно. Рассветное небо сияло розовым золотом, птицы гомонили в ветвях, мелодично ударил колокол — в соседней церкви звонили к заутрене. «Воин света», — вспомнил он слова Владлена.

— Ты уезжаешь? — спросил Игорь.

— Ничего, — ободрил Георгий. — Мы победим.

Измайлов уехал, оставив Игоря на попечение Маргариты Валентиновны. Его поселили в апартаментах при Русском совете, на одном этаже с консульскими гостями из нефтяного города-побратима, выдали пропуск, чтобы свободно входить и выходить в течение дня. На ночь ворота закрывали, но первые двое суток Игорь оставался в номере, спускаясь только в кафе на первом этаже, где его кормили по талонам.

Георгий часто звонил, и было здорово ощущать его заботу, отвечать на нее всей своей нежностью. Меликян спешно улетел в Штаты, но скоро на Сицилию должен был приехать поверенный Измайлова Эрнест Карпцов, которого Игорь хорошо помнил еще по прежней, петербургской жизни.

Совсем неожиданно в Италию приехал Бяшка. Когда они разговаривали в последний раз, тот оформлял шенгенскую визу и, по его словам, уже нашел бюджетный рейс из Финляндии в Милан, откуда можно было добраться до Сицилии за сто евро. Приятель давно хотел прилететь сначала в Буэнос-Айрес, затем в Палермо, но всякий раз поездка откладывалась, и не было причин верить, что теперь он исполнит задуманное. Игорь искренне удивился, узнав, что уже несколько дней тот живет в Катании у любовника, которого выцепил по Интернету. В подтверждение своих слов приятель показал по видеосвязи город и море с балкона, себя на этом балконе и, мельком, лысоватого мужчину, который что-то жарил у плиты. Спросил:

— Ну, как тебе соискатель? Не смотри, что ботаник, он в койке настоящий орангутанг. В общем, завидуй молча.

Оказывается, Бяшка давно готовил список кандидатов на «усыновление» себя в Италии; двое из них жили в Палермо. Договорились, что завтра же утром он приедет в столицу, а Игорь встретит его на автовокзале.

С утра было облачно, и, хотя к полудню город снова накрыла жара, в тени домов держалась зыбкая прохлада. Бяшка выкрасил волосы в лилово-рыжий цвет, на нем была майка с портретом Леди Гага и разукрашенные заклепками штаны, но выражение слегка опухшего, обгоревшего под итальянским солнцем лица плохо сочеталось с праздничным нарядом. Игорь был рад его видеть и чувствовал, что приятель тоже испытывает радость, хотя и скрывает ее за кислой ухмылкой.

— Ну и чего, теперь так и будешь хромать? — спросил Бяшка с ходу. — Ты какой-то взрослый стал. Понятно, мир тоже не молодеет. Это у тебя очки такие или диадема?

Игорь все еще носил в кармане ключ от квартиры, где жил с Меликяном. Плата была внесена за месяц вперед, и, даже если Сергей Атанесович сообщил хозяевам о своем отъезде, пользоваться жильем можно было еще как минимум неделю. Все имущество приятеля составлял новенький чемодан на колесах, сиреневый, под цвет волос, но тот сразу заявил, что не собирается возвращаться в Россию.

Впрочем, сам Игорь был немногим богаче — коробки с его туфлями и костюмами так и стояли на полу возле шкафа.

В кухне обнаружился изрядный запас макарон, томатного соуса, замороженных морепродуктов и овощей, оставалось добавить к этому выпивку. Бяшка вызвался приготовить пасту, Игорь пошел в супермаркет, а когда вернулся, по квартире уже плыл аромат специй и томленого чеснока. Привычно зажав в зубах сигарету, приятель подмигнул:

— Ну что, Манекенщица, как в старые добрые времена?