— Чего рассказывать? Он умер.

— Знаю. Как вы с ним вообще познакомились?

— Прошлым летом. Почему вы спрашиваете? — она отпила и поставила стакан на сервировочный столик у кресла. — Он получил место в магазине. Жена от него ушла. У него водились кое-какие деньжата, ну, а каждому мужчине иногда нужны женщины. Мы с ним ладили. Не знаю чем, но он мне нравился. Вечно говорил о том, что сделает, если дорвется до больших денег. Да об этом говорят все мужчины. — Она усмехнулась. — Ну и однажды ночью в постели сказал мне про те кинокамеры. Сказал, что мог бы сорвать на этом деле целый миллион. Мы оба были пьяны, но он говорил на полном серьезе.

— Миллион долларов?

— Да, миллион. Я ему сказала, что он рехнулся, а он все гнул свое. Тут я испугалась и сказала ему, что он может здорово влипнуть. Он и сам это понимал. Говорил, что наловил уйму мелкой рыбешки, но один раз та камера засняла по-настоящему крупную рыбку и с этого ему может обломиться миллион долларов. Пообещал, что если я помогу, то мы уедем вместе, как только он получит деньги, и устроимся где-нибудь в другом городе. — Она посмотрела на меня. — Слишком много говорю, да?

— Нет, вы отлично рассказываете. — Я быстро соображал. Единственным человеком в Истлейке, способным заплатить миллион долларов, был Криден. Миллион! Уйма мелкой рыбешки и одна большая рыба! Предположим, Горди поймал десять маленьких рыбешек, включая меня и Бреннера. От всех нас, вместе взятых, он мог получить тысяч двести. Из Кридена он мог выжать восемьсот. Разве это не мотив для убийства?

— Так вы ему помогали? — спросил я.

— Он не хотел держать все в одном месте. Себе он оставил пленку, а у меня спрятал карточки.

— Они еще у вас?

— Черта с два! Могла мне прийти в голову мысль, что ко мне кто-то заберется? Ну, конечно, я пью и я дерьмо. Но треп про миллион долларов я просто не принимала всерьез. Джесс дал мне тогда сверток и велел хорошенько спрятать. Я сунула его в ящик и больше о нем не вспоминала. В тот вечер, когда его убили, я случайно вспомнила про этот сверток и пошла взглянуть на него. В ящике его не было. Меня будто по башке огрели, и я побежала звонить Джессу. Никто не подходил. Тогда я поехала к нему и нашла его мертвым! — Она нахмурилась и протянула руку за стаканом.

Все сходилось. Я вспомнил, что когда я стоял возле трупа Горди, звонил телефон.

— Он сказал вам, кто эта крупная рыба?

Она отпила немного, потом покачала головой и отставила стакан.

— Нет, не сказал.

Я встал.

— Сидите смирно, я пойду переоденусь. К Горди я поеду попозже, — Я приостановился и небрежно спросил: — Где я найду пленку?

Она попыталась сосредоточиться и с минуту смотрела на меня.

— Вы дадите мне деньги?

— Конечно.

— Полторы тысячи?

— Да.

— Вы можете поклясться могилой своей матери, что дадите мне деньги?

— Честное слово лучше.

Она еще несколько секунд смотрела на меня, потом кивнула.

— Ну ладно… наверно, я дура… Она в нижнем ящике письменного стола.

Я изумленно уставился на нее.

— Что вы мне тут сказки рассказываете! Уж там-то копы наверняка осмотрели в первую очередь.

Она замотала головой.

— Джесс был не дурак. У этого ящика двойное дно, он заказывал его столяру. Под столом есть такая щеколдочка, которая освобождает фальшивое дно. Там и смотрите.

Я оставил ее в темноте и пошел принять душ и переодеться во что-нибудь попроще. Попробовать стоило.

Только что миновала полночь.

Я взял с собой фонарик и отвертку. Когда я заглянул в гостиную, она спала. Ее стакан опять упал на пол, и на ковре образовалось еще одно мокрое место от джина.

Я вышел на улицу и направился к дому Горди.

Я приближался к дому очень осторожно, останавливаясь каждые двадцать шагов и прислушиваясь внимательно и зорко всматриваясь в обступавшие меня тени. Ни души. Никто не гулял с собаками. Я миновал два дома, из которых слышались звуки работающего телевизора. Я был весь напряжен, понимая, что могу нарваться на полицейский пост. Когда впереди показался дом Горди, я сошел с тротуара и спрятался за куст. Притаившись, я ждал.

Ни звука, ни малейшего признака жизни. Я не спешил. Времени было достаточно. Минут через двадцать я начал испытывать уверенность, что никакого поста там нет. Я осторожно вышел из своего укрытия и стал медленно приближаться к дому. Ни в одном окне не горел свет. Но что, если полицейский сидит в гостиной в потемках? Бесшумно, крадучись, я обогнул дом и вышел к черному ходу. Здесь я остановился и внимательно огляделся вокруг. Никого. Набравшись храбрости, я подступил к двери. Естественно, она оказалась закрытой. Впрочем, я и не рассчитывал, что полиция оставит ее открытой, потому-то и прихватил с собой отвертку.