Нестору стало некомфортно. Он решил поскорее направиться в самое безопасное, с его точки зрения, место.

– Идем в вашу школу. Может там все начинается? – попросил он Женю.

– Колледж, – исправил голос Евгения.

– Никуда ты не пойдешь! – загремел голос Кира.

И все растаяло – Евгений, площадь, здания вокруг. Шум, толпа людей, самолеты в небе. И сам змей оказался Нестором – голым и растерянным.

– Почему? – только успел спросить Нестор.

– Mission accomplished, – устало сказал Кир.

Нестор думал, что у него галлюцинаторный синдром. Сознание раздвоилось. С одной стороны, он понимал, что находится в кровати на втором этаже дома по улице Кисельной. С другой стороны, он сидел в Центральном управлении Раджаса, в кабинете Кира. На Несторе был привычный зеленый халат. Вот только подпоясан он был поясом какого-то странного цвета: коричневый? или песочный? или кирпичный?

– Терракотовый, – разрешил сомнения Кир. – Это терракотовый пояс Нага Третьего дна.

– Когда это меня угораздило? – изумился Нестор.

– Перед заданием. Не посылать же вершить судьбы мира какого-то сопляка-второклассника? – Кир был устал, но снова весел.

– Зоя-Соня-Любовь? – вспомнил Нестор.

– Именно, – кивнул Наставник.

– Так какая из трех?

– Неважно. Совершенно неважно. Скажем так: четвертая. Или каждая из них. Ты сам собрал этот образ из лоскутов опыта общения с женщинами. А важно то, что задание ты выполнил блестяще. Вот только мы тебя еле вытянули оттуда. Наши, скажем так, деловые партнеры или оппоненты в некоторых онтологических вопросах поздно спохватились. Хорошо, что я перенес начало на двадцать минут раньше. И когда они нанесли удар – замечу: весьма мощный удар, от тебя бы не осталось ни хвостика, ни раздвоенного язычка, ни молекулы – так вот, когда они нанесли удар, ты уже успел свершить задуманное.

– Но я же ничего не сделал! – поразился Нестор. – Поговорил с парнем, он похвастался всякими своими ценностями.

– Постараюсь объяснить. – Кир умостился в своем кресле поудобнее. – Первое. Вы говорили на разных языках. Вернее так – ты на языке, он на койне.

– В чем отличие?

– Человеку, мыслящему многозначными категориями, необходимо знание языка. Речи. А вот для человека брендированного истинная речь не важна. Койне может изучить любой торговец или грузчик. Койне создал дух экономики. Или дух экономики создал дух койне. Неважно – они симбиотичны. Современный колониальный язык на сегодняшний день – лишь койне. Истинную английскую речь можно услышать разве что в глубинках на самом острове Империи.

– Допустим. Но при чем тут…

– Притом. Ты его понимал. Он – только думал, что понимал тебя. Твою речь он воспринимал как койне, а следовательно – на других уровнях возникала возможность манипулирования. Сегодня почти все «койнезированы». Поэтому операторы массового сознания, знающие речь, имеют великолепный инструментарий воздействия на всех, говорящих на колониальном, на всех сообща и на каждого в отдельности.

– И что я все-таки успел сделать, пользуясь этим речевым преимуществом?

– Ты поселил червячка сомнения. Знаешь, кто такой Шамир?

– Смутно помню что-то… «Песнь песней», «Аггада»…

– Это один из самых искусных Нагов. Шамир – это червь Соломона. Он, червь, обладал потрясающим свойством: он сам умел создавать лазы для проникновения в Раджас. При этом для него могла служить лазом даже гранитная скала. И вообще – любой монолит. Он проникал между молекулами, как ты проникаешь через муравейник. И вот такого «Шамира» ты и оставил в мыслях своего подопечного.

– И каков же функционал этого самого Шамира?

– Ты правильно сказал, что парень «похвастался». Реципиент разложил перед тобой все бренды, которыми гордится. Престижное – заметь: не хорошее, а престижное – образование; такая же работа; потребительская способность высокого уровня; социальная реализация в пределах стадиона; некие ритуальные отправления, которые там считают заменой духовной пищи. И ты сумел поставить все это под сомнение.

– Ну, и что? Мы все всегда во всем сомневаемся.

– Мы, не они. Дело в том, что подопытные этого глобального эксперимента начисто лишены критичного мышления. Все, что произнесено или написано в средствах массовой информации, – это та самая доктрина. Принимается на веру без возражений. Если сегодня ты скажешь им, что бога нет, завтра вся огромная территория будет уверена, что бога нет. А послезавтра стоит сказать, что бог есть, и среднестатистический подопытный будет хитро щуриться и кивать окружающим: «А я же говорил».

– Но это же ужасно!