– Правильно! Поляницы не выходят замуж.

– Тогда он ее и увез.

– Понятно. И где ты их нашла?

– В хижине у ведуньи Гавы.

– Знаю эту ведунью. Теперь-то мне понятно, почему мы не нашли Величку сразу. И что они говорят в свое оправдание?

– Величка ничего не говорит. Только плачет… А Дубыня говорит, что пусть его хоть казнят, все равно он не откажется от мысли взять Величку замуж.

Красимира задумалась. Потом пробормотала:

– И что же теперь делать с ними?

– Я сделала вид, будто Величка заблудилась в лесу, а Дубыня ее спас, – сказала Божана.

– Можно и так. Но этот упрямый парень вновь захочет украсть ее, – сказала Красимира. – Это твоя вина – ты не скрывала перед ними желания выйти замуж за Вячеслава, вот они и следуют твоему примеру. Скоро все наша дружина разбежится.

Божана покраснела:

– Виновата я. Величка не виновата. Поэтому наказывай одну меня.

– Но кражу амазонки не скроешь…

– Она моя подруга, и я ее буду защищать, – сказала Божана и, поглядывая на Ярославу, тихо добавила: – Мама, тут не все просто с этим Дубыней…

– Что не так с этим парнем?

– Его мать Дана…

– Какая Дана?

– Та самая.

– Дана! Ладно. Это все равно должно было случиться рано или поздно, – проговорила Красимира. – Теперь надо думать, как выбраться из этого оврага.

– Не знаю. Мы обязаны собрать совет дружины, – сказала Божана, опустив голову.

– Вот этого делать нельзя! – категорически воспротивилась Красимира.

Тем временем Ярослава вынесла седло и положила его на лавку около ворот. Затем вывела жеребца. Жеребец то ли яркого солнечного света испугался, то ли почувствовал, что его хотят оседлать. Он поднялся на дыбы и хлестнул вперед копытами.

Ярослава, с трудом избежав удара копытами, повисла на поводе.

Жеребец зло ощерил зубы и попытался ухватить ее за руки.

Красимира крикнула Ярославе:

– Ярослава, ты будь поосторожнее с ним – искалечит. Видишь, как он озлобился.

– Какой злой! – с досадой проговорила Ярослава. – Он не объезжен – придется помучиться, прежде чем наложишь на него седло.

– А ты его поводи, поводи по двору – пусть привыкает, – посоветовала Красимира.

– Не привыкнет, – сказала Божана.

– Почему? – спросила Красимира.

– Он – гордый. Он скорее умрет, чем покорится. Ему в степь надо, на свободу.

– Тоже хочет свободы! – губы Красимиры тронула улыбка. Она пожала плечами. – Ну что же, дадим ему свободу, отправим в степь, в табун.

Ярослава попыталась привязать повод к столбу, чтобы освободить руки, но жеребец, издавая звериный крик, тянул ее в сторону.

– Ладно, не мучай его. Оставь, – сказала Красимира Ярославе. – Завтра утром отправь его к табунщицам.

– Если его сейчас не оседлать, то они с ним замучаются.

– Что ж, у свободного и дети свободны, – заключила Красимира и задумалась. После некоторого размышления она проговорила: – Вот что я решила: мы их поженим.

– Кого? – спросила Божана, мысли которой все еще были заняты конем.

Красимира рассмеялась:

– Но не коня же? Твоих Величку и Дубыню!

– Это хорошо.

– Но с условием, – сказала Красимира, – что Величка не выйдет из дружины, и они будут жить в крепости.

– Он слобожанин… Захочет ли он? – высказала сомнение Божана.

– Обойдется! Любит Величку – значит, пусть переезжает в крепость. Нам в крепости кузнец всегда необходим. Я давно уже искала хорошего кузнеца.

Об истинной причине пропажи Велички многие догадывались и предполагали, что ее похититель Дубыня будет строго наказан. Но все закончилось неожиданно – Дубыня не только не был наказан, но Красимира приказала устроить свадьбу Дубыни и Велички.

Свадьбу играли по первому снегу.

На свадьбе были почти все амазонки и многие слобожане из первых. Присутствовали на свадьбе и горшечник Полыня с женой, хотя он и не был из богачей.

Впрочем, по обычаю на свадьбу звали всех. Не всех, конечно, посадили за стол, но угощение выставили во дворе на телегах и каждый мог подойти и налить себе кружку браги и взять пирог или кусок мяса.

Старые амазонки были удивлены таким оборотом дела, и Ярослава не преминула выказать недовольство Красимире во время пира.